Галина Волчек как правило вне правил

— Понимаешь, в шок меня привело несоответствие образа, который я видела на экране, и того, что с ним сделали те, кто хотел этот образ изменить, — родственники, журналисты и так далее. В Париже ее завили, причесали, приодели, из нее что-то главное ушло. Я же видела до этого другого человека. И я, пытаясь сквозь все это продраться к ней, той, задавала ей разные вопросы, чтобы понять — сохранилась ли она за этим чемоданом «Самсонит», стоящим среди комнаты, которую и комнатой трудно назвать. И я была озадачена — как всю эту историю можно воспроизвести на сцене? Я еще долго от этого видения не отказывалась. Потому что в Жизели Купес соединилось все — высочайшая любовь, ярчайший сталинизм, материнство, наше время. Понимаешь?

Правда того вечернего полета из Самары в Москву имела жестокий вид. Тесный самолет с узким проходом и плотными рядами кресел. Грязно-желтая обшивка и плохой сервис напоминали, что мы на Родине, в которой мало что изменилось. Волчек, в черной, несолидного вида шапочке с ушами, среди простых командировочных смотрелась странным и случайным пассажиром, попавшим в салон не своего класса.

Получив «Карла», которому в спектакле Волчек отвела скромную, но эффектную роль, она принялась возводить мост для «Трех товарищей». С тех пор как в 1964 году она снялась в картине «Строится мост», эта соединительная конструкция стала в ее жизни знаковой и поселилась в художественном сознании Волчек как важная родственница, всерьез и надолго. Причем мосты всплывали сами собой и являлись, когда не звали. Так случилось в 1982 году, когда она обдумывала план «Трех сестер».

ГАЛИНА ВОЛЧЕК: — Я летела в самолете вместе со Славой Зайцевым: он для спектакля делал костюмы, и я ему объясняла, какие на «Сестрах» хочу декорации. Руки в воздухе так соединяю: «Ну понимаешь, там должно быть так и так». Кажется, по носу я ему заехала. А Славка говорит вдруг так просто: «Это же мост у тебя».

Через всю сцену в «Современнике» мост перекинулся впервые в чеховской пьесе. Его более совершенный и сложный вариант предстал в конце 90-х на «Трех товарищах».

Тяжелые части этого металлического монстра разъезжались, спаивались… взлетали под колосники. И как в трансформере, с лязгом лепились улицы, комнаты гостиниц, мостики, балконы. Вот вверх поплыла средняя часть, воротами распахнулись боковые и отъехали к порталам. Холодный свет обнажил весь задник сцены из кирпича с переходами, пожарными лестницами и сценографическими деталями, тоже металлическими.

Единственный мост — груда металла, а возникал город, точнее, его образ. Образ усиливала музыка — мейнстрим из звуков клаксона, свистков, скрипов, визга тормозов и маршей. Художественно-звуковая картинка ошеломляла размахом и достоверностью. Это Берлин. А может, Москва? Или Нью-Йорк? Может быть. Город был застроен безукоризненно и из фона становился одним из главных действующих лиц.

На стройплощадке «Берлин—1928» Волчек добилась потрясающего эффекта — место вышло страшноватое, но очень живое. Кажется, что декорационный город дышал, шевелился, вздыхал и клацал челюстью. То прикидывался тихим, безобидным, то дышал огненной пастью. Но если бы публика знала, что стоит за эффектностью многослойной картины… Кровь, пот и слезы — ответит каждый из участников спектакля, занимавшийся оживлением города по желанию Волчек.

1998 {МОСКВА. «СОВРЕМЕННИК». КАБИНЕТ ВОЛЧЕК}

— Ты мне нужна на эту роль.

Чулпан Хаматова растеряна перед такой откровенностью и, не зная что ответить, смотрит в окно. «Странно, — думает она, — как такой серый день принес такую неожиданную новость?»

— Но вы же совсем не знаете меня…

— Это правда. Ты для меня кот в мешке. Но я видела тебя по телевизору.

Обмен взглядами — растерянно-удивленный на спокойно-усталый, но не лишенный азарта.

«Три товарища» исключителен был и тем, что именно на нем впервые в истории «Современника» на главные роли Галина Волчек пригласила актеров со стороны. Трое из четверки героев Ремарка были на Чистых прудах чужаками. Первой возникла Чулпан Хаматова, приглашенная на роль Патриции Хольман. Номером один она шла не случайно: Волчек для себя решила, что не приступит к репетициям, не имея главной героини. Так в «Современнике» появилась третья актриса Галины Волчек. И что такое ее актриса — стоит пояснить.

Хотела она того или нет, но три сестры в ее биографии — отнюдь не случайная фигура. Она скорее — знак, символ всего: трудного спектакля, успеха, отчаяния и радости. И режиссер Галина Волчек имеет своих трех актрис — Марина Неелова, Елена Яковлева и примкнувшая к ним Чулпан Хаматова могли бы составить великолепный ансамбль чеховских героинь.