Галина Волчек как правило вне правил

Хотя отношения с сыном с самого начала, как только он вошел в сознательный возраст, она строила на равных и без взрослого вранья.

ГАЛИНА ВОЛЧЕК: — Однажды я взяла с Дениса слово, что до его шестнадцати лет он не будет пить и курить. Как могла, растолковала все, что сама знала про эту наркотическую гадость. «Поклянись моим здоровьем, что до шестнадцати лет…»— просила я его. И вот как-то звонок по телефону. Голос Дениса, такой тихий — наверное, чтобы никто не слышал: «Мам, я на дне рождения. Можно я пива выпью?» — «Можно», — говорю.

— А девушек вы запрещали ему оставлять дома?

— Никогда не запрещала. Я никогда не руководила его личной жизнью, вроде — с этой можно, а с этой нельзя. Лишь раз я возражала, и то оттого, что мне не понравилось, как одна девушка говорила о своей матери — та болела раком. Я ей все и сказала. А потом спросила: «Ты за кого замуж собралась? Если за меня — то я тебя не беру. А если за Дениса, то жди его из армии». Самое интересное, что спустя много лет я встретила ее в Америке. Она подошла ко мне: «Галина Борисовна, вы меня не узнаете? Помните, как вы мне говорили про замужество и про маму? Мозги тогда хорошо вправили».

Она всегда советовалась с Денисом. Звала его на прогоны спектаклей и даже под влиянием его мнения изменила финал «Анфисы». Поначалу он тоже звал ее на съемки, она ездила к нему на монтаж «Лимиты» в Париж. Но после этого Денис Евстигнеев дал занавес на их профессиональные отношения.

— Почему? — спрашиваю я его, отчасти понимая почему: Денис Евстигнеев терпеть не может слюнявых историй и уж тем более не желает становиться их героем. Казалось бы, красивая династическая легенда, которая может украсить историю театра и кино: Галина Волчек, известный режиссер, работает с сыном, молодым талантливым оператором и режиссером. Дальше можно рассматривать разные варианты семейного сотрудничества — от написания сценария и режиссуры до советов опытного мастера молодому.

ДЕНИС ЕВСТИГНЕЕВ: — Я действительно не люблю показывать сценарии и тем более спрашивать совета. Сценарий — это такая вещь, которая может быть подвержена чужому воздействию, даже близкого человека. И на монтаж тоже не люблю пускать, с этим надо быть аккуратным. Съемочная площадка, я считаю, не место для воспоминаний и расслабухи.

С Нонной Мордюковой во время съемки фильма «Мама»

Денис Евстигнеев на съемках фильма «Займемся любовью»

Галина Волчек, Денис Евстигнеев

На премьере фильма «Мама» в концертном зале «Россия» Волчек держалась в стороне от общей суеты вокруг сына и, казалось, не собиралась делать вид, что она в восторге от картины. За этим стояла обида — не позвал на предварительный просмотр, не пустил на съемки. Когда один из эпизодов снимался неподалеку от ее дома, в старых переулках Арбата, она сама пришла на площадку.

ГАЛИНА ВОЛЧЕК: — Увидела Дениса, наплела ему, что, мол, ехала мимо. «Ну да, наверное, два дня строила планы», — раскусил он меня, но вопреки ожиданиям был мягок и даже спросил, не хочу ли я пройти в вагончик к Нонне.

Она пошла к старой приятельнице Нонне Мордюковой. Та обрадовалась, поболтали, а когда объявили о начале съемок, Волчек собралась уходить. Уходила по-партизански, чтобы не заметили.

— Здрасьте, — говорила она тихо на приветствия оператора, который возился с камерой, ассистентки, гримера. И ей казалось, чем тише она будет говорить, тем незаметнее исчезнет. Вдруг как из-под земли перед ней вырос Владимир Машков. Он обнял ее, поцеловал и как закричит:

— Денис! Домой! За тобой мама пришла!

Она испугалась, съежилась.

— Что ты разорался?

В этот момент она особенно ненавидела свою ссутулившуюся фигуру кролика, оцепеневшего в ужасе даже не при виде удава, а только от мысли о нем.

Сезон 2001/2002 Галина Волчек начала под знаком «все бросить и уйти из „Современника“». Если бы ей кто-то еще в конце лета сказал, что ее ждет, — не поверила бы. Ничто не предвещало бури. Планы театра были расписаны по месяцам: сначала гастроли «Трех товарищей» в Киев. Молодой режиссер приступал к репетициям Шекспира с молодой частью труппы. Литовец Туминас готовился после Шиллера повторить свой успех новой премьерой.

И вдруг…

— Всё, больше не могу. Нет сил жить. Нет сил бороться.

Я никогда не слышала такого глухого и бесцветного голоса по телефону.

— Да что случилось, Галина Борисовна?

— Потом, как-нибудь потом.

Удар она не держала, как умела держать прежде. Спустя неделю я узнала, что за три дня до открытия сезона она получила такой объем отрицательной информации, что оказалась не в состоянии с ней справиться. Все планы рухнули в одночасье, как карточный домик.