Галина Волчек как правило вне правил

И вот сценические крестины Кристины состоялись. В тот июльский вечер, кажется, волновались все: уж слишком велики репутационные риски и ответственность. У Волчек — перед труппой: мало того что позвала артистку со стороны, так еще и не театральную — певицу из шоу-бизнеса. И главное — перед зрителем, который верит, что, приглашая на сцену чужака, «Современник» не уронит планку. У Орбакайте тоже риск будь здоров: должна доказать ревностным театралам, что она на сцене человек не случайный и что ее подростковая роль в фильме «Чучело», который в середине 1980-х прогремел на всю страну, тоже не случайно была победной.

На сцене уже знакомая мне декорация: графический абрис Нью-Йорка, внутри которого только две комнаты без разделяющей их стены: две кровати и два телефона. Мужчина и женщина почти три часа пытаются построить новую жизнь, но прошлое сопротивляется и не хочет отпустить им нового счастья.

Гитель появляется в своей крохотной квартирке с большой кроватью. Она не входит, а буквально влетает — короткая пестренькая юбка (нечто розовенько-фиолетовое), дешевая курточка под леопарда… И через пару минут в зале начинается смех: эта блондинка и правда смешна, но природа ее комичности состоит из редкого сочетания нелепости и необъяснимой трогательности.

Ее нелепость действительно на редкость обаятельна. По фактуре Орбакайте не травести с острыми ключицами подростка, у нее рост за метр семьдесят, но откуда-то в ее героине берутся хрупкость и ломкость. Несколько танцевальных па (а это певица всегда хорошо делала на эстраде), батман, еще батман… Цепочка несуразных действий, когда все одновременно — и все валится из рук. Звонит телефон, закипает и убегает молоко, из пакета вываливаются продукты, хочется есть/пить/пи́сать одновременно, а тут еще звонок в дверь! И на пороге — он, да еще и в шляпе. Суета, смятение, страх.

«Двое на качелях» Уильяма Гибсона

Гитель Моска — Кристина Орбакайте. Джерри Райн — Кирилл Сафонов

Фото Сергея Петрова

Гитель у Орбакайте — вся на нюансах, рефлексиях, на невидимом, не техничном; но именно из этого невидимого в спектакле образуется воздух, который или есть, или его сперли, то есть он спертый. И возникает настоящий театр: воздуха не замечаешь, а просто дышишь им. Дышишь чужими историями, бог знает когда написанными, чужими судьбами, тебя до сих пор не касавшимися … Вот что сделала Волчек за два неполных месяца с неопытной артисткой — правда, имеющей богатые задатки.

Кристина Орбакайте: — Я все абсолютно понимала — и эту женщину, и эту судьбу. Конечно, я другая по сравнению с Гитель, но как актрисе мне интересно быть не собой. Надо сказать, что по такому же принципу происходит работа над моим концертом, потому что я — поющая актриса. Я не только пою песни, но и проигрываю какие-то роли, представляю характеры.

Вообще для Орбакайте-певицы с репутацией стильной детали в костюме, прическе, движениях имеют значение, потому что работают на образ. А тут… Орбакайте-артистка не обращает внимания на сбившиеся волосы, на пот, тонкой струйкой бегущий от виска по длинной шее. Она не боится быть некрасивой — и очень даже некрасивой, особенно во втором акте, когда наступает подлинная драма.

Перед публикой — драматическая актриса, очень органично проживающая жизнь некой Гитель Моски и делающая ее историю подлинной, а потому вечно живой. Историю мужчины и женщины, историю эгоизма, историю любви, когда один любит, а другой — лишь позволяет себя любить. Неискушенная в театральном деле, она лихо раскачивается на качелях — от смешного до трагичного. И неопытность неофита придает этому полету зыбкость и трепетность. Да и сам спектакль, поставленный три сезона назад, как будто другой. И артист Сафонов в тандеме с новой партнершей раскрывается ярко и совершенно по-новому.

Поэтому овация начинается еще до того, как с лица Гитель, смотрящей в зал, уходит свет. Галина Борисовна вновь открывает публике новую Кристину Орбакайте — удивительную, тонкую и стильную драматическую актрису, которая вышла за рамки своего стиля. Спрашиваю дебютантку «Современника»:

— Неизбежно будут сравнивать с Чулпан: Орбакайте хуже Хаматовой, лучше нее, ну и так далее. Такие суждения походя очень ранят. Какую психологическую защиту тут можно поставить?

— С этой защитой я, наверное, родилась. Кого уж сравнивают всю жизнь, так это меня. Ну что теперь делать? Эта пьеса идет во многих театрах мира, и замена актрисы дело нормальное. Так что драматизировать ситуацию не стоит. Я очень люблю Чулпан как актрису, она потрясающая и глубокая.

После премьерного спектакля Алла Пугачева позвонит своей подруге Гале Волчек: «Галя, ну как Кристинка?» А Кристинка ее сидит рядом с Волчек — усталая, бледная, с безвольно лежащими на коленях красивыми руками… Понимаю, я тоже ни за что не пошла бы на первый прогон, чтоб не скончаться там от страха за своего ребенка. Репутация, знаете ли…