Галина Волчек как правило вне правил

Но этот аргумент не подействовал, и в бессильном отчаянии интендант махнул рукой — оба они оказались в безвыходном положении, и как-то из него надо было выпутываться. Второй диалог Волчек имела уже с примой театра. Режиссер объяснила ей, почему та — не ее Раневская.

— Но я могу это сыграть, — сказала актриса.

— Сыграть — да, но быть ею вы не можете. Вы сильная от природы, а этой слабости у вас даже и в помине нет. Если через две недели вы поймете, что Дуняша — не ваша роль, вы можете отказаться.

В результате столь внезапной рокировки ролей Галина Волчек и Барбара Лотцманн очень подружились и сохраняли добрые отношения до конца жизни последней. Она блестяще сыграла горничную г-жи Раневской, в роли которой божественно дебютировала никому не известная актриса Сильвия Куземски. Ее, как я выяснила, увы, тоже уже нет на этом свете.

Конец 70-х — начало 80-х годов окрашены для Волчек в цвета смятения. Именно в это время становится окончательно ясно, что ее театру нужно уходить от прежней эстетики гражданского жизнеподобия. Требовались перемены, но какие? Обладая мощной интуицией, Волчек не могла не понимать необходимости смелых и, возможно, радикальных шагов.

На капустнике в «Современнике» Александр Володин, Олег Ефремов, Галина Соколова, Галина Волчек, Марина Хазова, Владимир Земляникин, Лия Ахеджакова и Игорь Кваша

Олег Ефремов на дне рождения у Галины Волчек

На юбилее Галины Волчек

Именно в это время, и, как теперь становится ясно, безосновательно, на нее начался накат общественного мнения. Группа из определенных и совсем неопределенных лиц, формирующая околотеатральное мнение, навешала на нее всех «собак»: уход с позиций гражданственности, не верна традициям, занимается западной карьерой больше, чем труппой… Если бы она пила, ей бы приписали моральную неустойчивость и растление коллектива.

Агрессия носила печатный и устный характер и склоняла общественное мнение к мысли — Волчек развалит «Современник» и лишит интеллигенцию чуть ли не единственного художественного оплота демократии и свободолюбия. Не говоря уже об актерских судьбах, погубленных руками Волчек.

Тогда, и особенно теперь, эта кампания кажется более чем странной. Можно подумать, что в то время вся театральная Москва купалась в успехах. Из всех работающих в столице театров самыми знаменитыми оставались «Таганка», «Современник» и «Ленком» — туда рвались, туда невозможно было достать билеты. Волчек переживала несправедливость, временами впадала в депрессивное состояние. Оно усиливалось, когда агрессия извне пускала корни внутри и прорывалась в отдельных речах артистов на обсуждениях, сохранивших свою силу в «Современнике».

С Олегом Ефремовым на собственном юбилее

В чем была причина нападок на Волчек? Одни считают, что так Ефремов, ушедший во МХАТ, ставил себе защиту: якобы «Современник» без него существовать не мог. Но Ефремов был слишком значимой и масштабной фигурой для таких мелких партий и комбинаций. Если это и шло из МХАТа, то только не от него, а от тех, кто его окружал и влиял на художника.

Галина Волчек — Олег Ефремов. Их отношения сегодня трудно постичь.

ГАЛИНА ВОЛЧЕК: — Потому что вы не знаете, что такое обожествление учителя.

В день 40-летия «Современника»

Обожествление по-современниковски — это даже не культ. Это большее, что на самом деле сегодня трудно понять.

— Он был прирожденный вождь. Реформатор. Реформатор в изначальном смысле этого слова. Ему неинтересно было ставить пьесу, чтобы не перекопать ее и что-то в ней не изменить. Я помню, как на вечере в Политехническом музее, где «Современник» встречался с молодежной аудиторией, Ефремов получил записку: «Почему вы не ставите „Гамлета“?» — «Она ответит», — показал он на меня. Ну я и сказала: «Потому что он не знает, как его переделать».

Ефремов… Он заразил нас гражданственностью. «Атом расщепляется, — повторял он, — сегодняшние дни требуют еще большего расщепления правды». Не как играть, а про что играть. Добивался от артистов не просто органики на сцене, но и чувства правды. И в такой правдивости были нерв, темперамент, острота, помноженная на гражданское начало.

На 100-летии МХАТа. Лилия Толмачева, Галина Волчек, Олег Ефремов, Марина Неелова

— После того как Олег Ефремов ушел во МХАТ, ваши отношения прервались? Вы не здоровались?

— Не здоровались? Да Бог с тобой. Это не называлось обижаться. Это называлось страдать, перекладывать его вину на других. Я всегда оправдывала его. Когда он взял Евстигнеева, я понимала: Женя переходит во МХАТ только потому, что Олег взял его жену.

— Но ведь он уводил из «Современника» артистов, драматургов.