Галинословие

«– 304–семейному суду

Люксембургская улица 10, Койск

Номер дела: 304F247/18

от Анастасии М. Крутой переулок 12, Северная Гавань

Свидетельство

Уважаемый суд, как свидетель я уверяю, что 28.04.7526 в сопровождении Андрея и моей сестры Миланы я посетила концерт памяти Шопена в замке Чистый Ручей. Мы слушали выступления четырёх пианистов. У нас с собой был букет цветов, который моя сестра передала Галине на сцене сразу после её выступления. Все время до, после и в перерыве концерта Андрея был в непосредственной близости от нас и не имел никакого контакта с Галиной. Андрей оставался один не более двух минут, когда мы с сестрой отлучались помыть руки. Он рассказал нам, что в это время Галина подошла к нему в коридоре и заговорила с ним. По его словам, Галина сделала видеозапись разговора, где он по её приказу должен был сказать на камеру дату и место своего нахождения – 28.04.7526 концерт Шопена в замке Чистый Ручей.

В перерыве мы видели Галину три раза в фойе. Андрей находился всегда рядом с нами, и никаких контактов с Галиной не предпринимал. После концерта мы сразу поехали домой. С Галиной после концерта мы не виделись. Я свидетель, что Андрей не преследовал Галину, что он не обращался к ней, не пытался дарить цветы, и что это было обычное посещение концерта. Утверждаю, что в обвинении Андрея только посещение концерта соответствует действительности, а остальное нет.

Я готова заверить это под присягой. 25.10.7526 Северная Гавань»

В тексте обвинения были и приятные моменты. Из него я узнал, что письмо Галиной маме на адрес университета дошло, и, значит, у меня есть подтверждённая связь с ней. Обрадовало и подробное перечисление содержимого посылок – значит, Галя не выбрасывает их сразу.

Через несколько дней я успокоился, почувствовал удовлетворение от проделанной работы и решил написать в Славянск. Отчасти из-за оставшихся марок с Галиным портретом, которые мне некуда больше было тратить, отчасти в пику нелепому приговору – письма третьим лицам не были письмами через третьих лиц, и, тем не менее, они достанутся Гале. Такую связь, такую её форму не мог запретить никакой суд. Этим я был выше суда, неподсуден. Судьи могли сколько угодно перекрывать канал связи параграфами, но чувства прокладывают себе новые русла. Теперь река текла к Гале через её родину. Жаль только, что сама Галя этому не рада. Для меня же открывшаяся возможность безнаказанно писать о любви стала первым победным вызовом судебной машине.