Галинословие

Пришлось уделить время чтению юридических форумов в сети. Основной нитью в обсуждениях параграфа § 339 УК Тюлерандии (превышение судейских полномочий) было отсутствие подобных случаев, и большинство толкователей утверждало, что судью никто никогда к уголовной ответственности привлекать не будет. Единственное, чего можно было добиться, это заставить судью понервничать. Вполне себе адекватный ответ. Если в судейской среде есть конкуренция, то даже такое безобидное дело может отразиться на судейской карьере. Камень за камнем в огород судьи Роде когда-нибудь приведут его к покаянию.

Для возбуждения дела нашлись и образец заявления, и основания, так что спустя месяц делу присвоили номер в койской прокуратуре, а вслед за этим от судьи Роде пришёл новый приговор, где срок моего запрета на контакты сокращался до стандартных шести месяцев. Объяснил своё решение судья кратко: ввиду отсутствия протестов со стороны заявительницы срок действия мер предосторожности сокращается до пятого мая 7527.

Первая маленькая победа окрыляла, я уже не чувствовал себя бесправным, а осознание того, что у меня есть рычаги давления на суд, это как после болезни снова задышать полной грудью. Но было в новом решении и что-то коварное – кольнуло предчувствие ловушки. Из-за слабого знания языка и невнимательности Галя может не придать новому приговору значения, и у нас на руках окажутся два разных судебных решения: с большим сроком для неё и коротким для меня. Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть, к чему это приведёт – судья Роде при отступлении заминировал нам поле. В каждый новый процесс Галя втягивалась добровольно, ей казалось, что на этот раз она окончательно избавится от меня, и она упорно не хотела замечать, что в судебной пучине нет победителей, что она засасывает нас обоих.

А пока мне было не до будущего: лёгкая победа над вестфальцем затмила мне глаза, и я решил расширить фронт ещё одним параграфом УК. В юридических форумах осуждённым в качестве ответа рекомендовалась статья § 187 (за клевету). Она тоже относилась к безобидным, не доводящим до суда статьям. Польза её была в том, что обвинитель сам на время оказывался в роли обвиняемого и минимум раз вызывался на допрос. Я осознавал, что Галя такого мне не простит, и всё же не удержался от соблазна сломать судебную машину. К своему ходатайству я приписал требование не наказывать Галю, а только предупредить её об ответственности за дачу ложных показаний.

Меня устраивала ситуация, когда каждый судит каждого. Абсурдность должна стать явной, и чем быстрей, тем лучше. Я загорелся возвести её в степень, где всё свяжется таким образом, что каждый новый шаг будет только туже затягивать узел. В таком узле ни о каком расставании речи быть не может, в таком узле судам нас будет не разлучить.

Если бы моя девушка сказала, что она не любит дураков, то я понял бы, что она не любит меня. Не потому что я дурак, а потому что она свою любовь обусловила, а, значит, её любовь ненастоящая. Если бы моя девушка десять раз судила другого влюблённого в него человека, то я бы понял, что она не любит меня. Мне было бы тяжело жить с такой девушкой, потому что её судебный узел с другим человеком будет мешать нашим отношениям. Я бы не мог сказать: «Это моя жена. Да, она судит одного влюблённого в неё типа, но меня она судить не будет, ведь я не он!». Я бы раз за разом догадывался: «Как же не он? Я и есть Он. Я тот, который любит Галю – так же, как тот осуждённый!». Десять судов над другим человеком невозможно утаить. Это как быть свободным только по чётным дням, как любить только наполовину, как любить понарошку. Я бы оставил Галю, если бы она судила кого-то ещё. Слава Богу, что Галя судит меня!

Теперь я сам судил Галю – только судил, а не наказывал. Теперь меня тоже не мог полюбить никто, кроме Гали. Кому-то мстительному это покажется правильным, а кому-то возвышенному низким, но если подняться ещё выше – выше добра и зла, то мой поступок перестанет иметь оценку. Мы с Галей испытывали друг друга. Чему-то учила она меня, чему-то я её.

Я не бывал в твоей шкуре,
Ты не была в моей.
Мы наказывали друг друга,
Не зная, кому больней.

Чтобы не тонуть в угрызениях совести, я обращался к Галиной маме: