Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи

О сложностях переложения поэзии Гете на русский язык на примере баллады «Лесной царь», переведенной тем же Жуковским, хорошо написала Марина Цветаева в статье «Два лесных царя». Добавим только, что в этом случае и сам текст Гете был переводом «с немецкого на немецкий», а точнее — пересказом народного предания. И при каждом переводе часть смысла была утрачена, а часть добавлена.

Кого повстречал Гейне?

Выше я уже упоминала, что у каждого слова в языке есть не одно значение, а целый «куст», растущий из одного семени. И эта способность значений слова «ветвиться», разумеется, сильно затрудняет работу переводчика. Приведу пример из еще одного хрестоматийного немецкого произведения — стихотворения Гейне «Когда прохожу мимо дома…» Его рано или поздно читают («проходят») все, кто изучает немецкий язык, и оно много раз переводилось на русский. Оно звучит так:

Wenn ich an deinem Hause
Des Morgens vorubergeh,
So freut`s mich, du liebe Kleine,
Wenn ich dich am Fenster seh`.

Когда мимо твоего дома
Я по утрам прохожу,
То мне так радостно тебя, дорогая малышка,
Увидеть у окна.
Mit deinen schwarzbraunen Augen
Siehst du mich forschend an:
"Wer bist du, und was fehlt dir,
Du fremder, kranker Mann?"

Твои темно-карие глаза
Смотрят на меня вопросительно:
«Кто ты и что тебя тревожит,
Чужой, больной человек?»

"Ich bin ein deutscer Dichter,
Bekannt im deutschen Land;
Nennt man die besten Namen
So wird auch die meine genannt.

Я — немецкий поэт,
Известный в немецких землях;
Называя лучшие имена
Ты назовешь и мое.

Und was mir fehlt, du Kleine,
Fehlt manchem in deutschen Land;
Nehnt man die schlimmsten Schmerzen,
So wird auch der meine genannt."

И то, что меня мучает, малышка,
Мучает многих в немецкой стране.
Называя худшие боли,
Ты назовешь и мою.

Стихотворение очень короткое, и язык его достаточно простой, чтобы его могли понять старшеклассники. Но что происходит в нем? К кому обращается поэт? «Малышкой», «крошкой», «деткой» немец, как и русский, мог назвать как ребенка, так и юную девушку, которая гораздо младше его.

И поэтому, хотя большинство переводчиков трактуют воображаемый разговор поэта с «малышкой» именно как разговор взрослого с ребенком, когда взрослый объясняет девочке, что его печалит положение в его стране Германии, некоторые переводы рассказывают нам совсем иную, романтическую, историю влюбленности «лирического героя» в «далекую принцессу», с которой он на самом деле не обменялся ни словом и которую может только увидеть в окне.

Вот пример перевода «первого типа»: перевод А. Л. Боровиковского (1878).

Когда мимо этого дома
Иду поутру я, грустя,
Я рад, если ты у окошка
Стоишь, дорогое дитя!

Твои темно-карие глазки
Следят напряженно за мной:
«Чего ему, бедному, нужно
И кто этот странник больной?‥»

— Малютка, поэт я немецкий,
Известный в немецкой стране;
Там, лучших людей вспоминая,
Всегда вспомянут обо мне.

А нужно, дитя, мне того же,
Что многим в немецком краю:
Назвавши тягчайшие скорби,
Тебе назовут и мою…

А вот два перевода «второго типа».

Перевод Нины Лучининой: