Галоши против мокроступов. О русских и нерусских словах в нашей речи

ХАЛАТ м. татарск. комнатная, домашняя, широкая одежда восточного покроя. Он живет в халате, из халата не выходит, сидит дома. Полевого, по завещанью его, похоронили в старом халате. | Крестьянский кафтан без перехвата, зипун, армяк. Халатный покрой. Халатная ткань. Халатчики татары бродят. Халатник, кто ходит в халате.

ШАЙТАН м. татарск. черт, дьявол, бес, сатана. Астрх. стопар, заклев, храп, для задержки каната. Шайтанова скотина уф. коза (Наумов).

КАЛЫМ м. у татар: цена за невесту, окуп, выкуп, выводные; у русских, где есть обычай этот, калым называют кладка, столовые деньги, на стол. || Взятка, срыв, слаз, отсталое; поборы всякого рода. Калын арх.

ТАГАН м. татарск. круглый или долгий железный обруч на ножках, под которым разводят огонь, ставя на него варево; треножник. || Краг (траг)штейн, железный гусек под печь верхнего жилья. Таганное варево часто продымляется.

* * *

А что Даль думал о том, какими путями должен развиваться русский язык? О, на этот счет у него была своя теория.

Как и Карамзин, и Пушкин, он считал, что русские с опозданием вышли на европейскую дорогу, стали внедрять у себя европейское просвещение, и именно этим объясняется отсутствие в русском языке соответствующих новым понятиям слов. «Незрелость» словаря – это следствие незрелости общества: «И вот почему и в словесности нашей еще и быть не может народности, родимости, свойскости ни в речи, ни в сущности ее. На разных обществах и сословиях наших нет еще своего лица; в богатом и обильном языке нашем выражения не обусловлены, обороты не приспособлены к новой думе и мыслям – свой язык по ним не выработан, чужой и частию принятой не приходится. Русская речь в них как не в своих сапогах. Русской в новом быту своем еще не устоялся. Схватите мне одним словечком сколько-нибудь удачно нрав разных европейских народов; вы сей час готовы отвечать: немец рассудителен, англичанин чудак, француз легохонек, итальянец мстителен и прочее. А скажите мне: что такое русской? И если вы кой-как, с натяжкой, придумаете, что такое русской в синем кафтане, в алой рубахе, с бородой, и скажете: он хлебосол, или – он смышлен, переимчив, что ли, то попрошу вас сказать, что такое русский нынешнего покрою, с бритой бородой, во фраке иди в вицмундире? На каждом человеке, без сомнения, свое лице есть, но ничего похожего на общесть, его еще нет; а между тем оно должно быть и со временем будет.

Самый быт наш – еще смесь быта вселенной, а язык почти то же и по словам и по оборотам, и ныне еще нет никакой возможности писать таким русским языком, как бы казалось писать должно. Ныне еще легко промолвиться и оступиться, попасть вместо родного в простонародное, потому что средины, которой мы ищем, еще нет; а есть одни только крайности: язык высшего сословия – полурусский, язык низшего сословия – простонародный. У нас нет и среднего сословия, оно только что учреждается, основывается и со временем от этого благодатного правительственного учреждения можно и должно ожидать много, и много для самостоятельности русской во всех направлениях».

И теперь нужно создать чистый национальный литературный язык на основе «живого языка русского, как он живет по ныне в народе».

«Где же нам учиться по-русски? – спрашивал Даль. – Из книг не научиться, потому что они писаны не по-русски; в гостиных и салонах наших – подавно; где же учиться?.. Остается одна только кладь или клад – родник или рудник – но он за то не исчерпан. Это живой язык русский, как он живет поныне в народе. Источник один – язык простонародный, а важные вспомогательные средства – старинные рукописи и все живые и мертвые славянские наречия. Русские выражения и русский склад языка остались только в народе; в образованном обществе и на письме язык наш измололся уже до пошлой и бесцветной речи, которую можно перекладывать от слова до слова на любой европейский язык».

Таким образом он рассчитывал примирить «славянофилов» и «западников» своего времени.