Гамбит Королевы

Томас отвечает поклоном. Предложить ему руку для поцелуя Екатерина не решается — боится, что от его прикосновения утратит власть над собой. После взаимных приветствий все рассаживаются у камина. Она не смотрит на Томаса, но чувствует на себе его взгляд. Ее снедает желание, густое и липкое, как мед. Завязывается разговор, Елизавета читает сонет бедняги Суррея, а Екатерина только и думает о том, как бы остаться с Томасом наедине. Когда по дороге в столовую он мимоходом касается пальцами ее руки, у нее перехватывает дыхание.

За обедом Екатерина почти не ест и Томас тоже. После череды блюд Уильям — милый Уильям! — заявляет, что хочет посмотреть садик с лечебными травами и, укутываясь в плащ, как бы между делом предлагает Сеймуру присоединиться.

Под руку с братом Екатерина идет вдоль аллеи молодых сосен. Слева от нее шагает Томас, и воздух в пространстве между ними потрескивает, как перед грозой. Они осматривают садик с травами, а потом Уильям молча отходит. Как только он скрывается из виду, Екатерина и Томас набрасываются друг на друга, будто животные.

— Я целую вечность ждал этой минуты! — шепчет он.

— Я тоже…

Екатерина утыкается носом ему в шею, вдыхает любимый запах и перестает понимать, где кончается ее тело и начинается тело Томаса. Вся жизнь, каждая минута, каждое переживание вели ее к этому мгновению. Истинная любовь — это чистый хаос, совсем не то что в аккуратно выстроенных сонетах.

— Любовь моя, как я тебя хотел! — восклицает Томас. — Как я хочу тебя!

Он сжимает ее в объятиях, срывает воротник, целует декольте.

— Приходи сегодня ночью, — шепчет Екатерина, забыв, что совсем недавно овдовела. Довольно с нее приличий — она хочет принадлежать Томасу и забыть обо всех правилах. — Я оставлю открытой калитку на лугу.

Старое поместье, Челси, апрель 1547 года

Пока Томас натягивает через голову сорочку, Екатерина любуется игрой его мускулов в неверном свете свечей. Томас дуется, как всегда, когда приходится уходить тайком поутру, и таким Екатерина любит его еще больше, хотя и не понимает почему.

Томас жаждет взять ее в жены и потихоньку подталкивает к этому решению, хотя Екатерину вполне устроило бы звание любовницы: ей нравится волнующая секретность их отношений и совсем не хочется их узаконивать. К тому же король скончался совсем недавно, и новый брак станет скандалом.

— Ты ведь вышла замуж за короля сразу после смерти Латимера! — напоминает Томас.

— Ах, но это совсем другое, ты же понимаешь!

— А что тут другого? Я разве не мужчина?

Их брак может быть расценен как измена, напоминает Екатерина. Она — вдовствующая королева, а он — дядя короля, и оба они не имеют права вступать в брак по собственному выбору; за них решают совет и Хартфорд.

— Твоему брату это не понравится.

— Ах, брату! Лорду-протектору! — презрительно фыркает Томас. — Зато король возражать не будет — я его любимый дядя. Получу разрешение прямо у него!

— Не серди брата, он может создать нам проблемы.

— Твоего брата мой брат сделал маркизом, а мне дал жалкое баронетство и замок в забытой Богом глуши! — возмущается Томас. Казалось бы, гнев должен делать его менее привлекательным, однако выходит совсем наоборот. Он напоминает Екатерине о ее собственном брате.

— Зато ты стал лордом-адмиралом, Томас, это важная должность!

— Которую я заслужил! Во всей Англии нет человека более подходящего!

На самом деле от согласия на замужество Екатерину удерживает вовсе не страх разгневать лорда-протектора. Она впервые вкусила свободы, расправила крылья и не хочет снова надевать оковы брака. В то же время ее неудержимо влечет Томас, его мужественность, изобретательность в любовных утехах, и Екатерине хочется присвоить его, закрепить за собой, сделать своим по праву.

— Ты, может, и довольна иметь меня в любовниках, а вот я хочу, чтобы наш союз был одобрен Богом! — настаивает Томас, подтачивая ее сопротивление романтическими речами. — Я хочу, чтобы ты принадлежала только мне! Мысль о том, что тобой может владеть другой мужчина, для меня невыносима!

Он рассказывает, как долго ждал, призывает вообразить, каково это — видеть, как любимая женщина становится женой старого короля. Все эти годы он наблюдал издалека, умирая от тоски, уверяет Томас.

Постепенно его речи проникают в душу, как отпечаток непросохших чернил на следующий листок бумаги. Очарование свободы блекнет перед лицом Томаса, и независимость кажется не такой уж важной. Раз в вечности предстоит расплачиваться за свои грехи, почему бы не дожить остаток земной жизни с удовольствием?

— Разве ты не чувствуешь того же, Екатерина? — спрашивает Томас, и никакие слова не могут убедить его в силе ее ответной любви. — Только представь: проводить вместе целые ночи!