Гамбит Королевы

Дот бросает тряпку в ведро, достает из-за пояса метелку для пыли и обмахивает стенные панели и подставку для молитвенника, на которой лежит лист с молитвой Екатерины. Для Дот это просто линии и закорючки — как стежки на белой рубахе, — и она ненавидит себя за то, что не умеет читать. Раньше можно было попросить Маргариту, однако у той теперь новая подружка. Нельзя просить и Екатерину — у той на руках Англия. Нет смысла просить Бетти — та знает еще меньше Дот и даже имя свое написать не в состоянии. Если попросить кого-нибудь из поваров, они только посмеются — и без того считают Дот воображалой; Бетти все разболтала, и за глаза служанку королевы теперь называют «герцогиней Дотти». Порой, когда Дот спускается в кухню, там настает подозрительное молчание. Ей не доверяют — не понимают, кем ее считать.

Зато есть Уильям Сэвидж, и за все посылки, которые она тайком передавала королеве, он задолжал услугу. Дот решает попросить его, когда в следующий раз застанет на кухне, хотя в последнее время Уильям бывает там все реже. Его место занял прыщавый клерк по имени Уилфред, который смотрит на Дот как на прокаженную, а Уильям теперь по вечерам играет на верджинеле в покоях королевы. Порой, разжигая камин или принося что-нибудь королеве, Дот смотрит, как его пальцы порхают над клавишами, извлекая прекрасные звуки, похожие на райское пение. Она мечтала о Уильяме целый год, а теперь он ускользает от нее: покинув пределы кухни, переместился в мир благородных господ, где Дот — всего лишь призрак с метелкой для пыли.

* * *

Елизавета написала ко дню рождения королевы стихотворение, и та пришла от него даже в больший восторг, чем от подарка короля — броши, инкрустированной изумрудами и рубинами, которую доставил этим утром один из лондонских ювелиров.

— Смотри, Дот: изумруды — это зеленый цвет Тюдоров, символизирующий короля, а рубины — это я, — пояснила Екатерина, открывая футляр. — Видишь, как они сидят рядом?

И она отдала футляр, даже не примерив брошь. Оставшись одна в гардеробной, Дот приколола ее к лифу и посмотрела на себя в зеркало, но брошь оказалась неуместной, как лилия на поле лютиков, да и лицо у Дот не для таких украшений: глаза слишком глубоко посажены, рот слишком широкий… Снимая брошь, она уколола палец и измазала белый чепец кровью.

Королева зачитывает стихотворение Елизаветы вслух и вздыхает, словно это послание от возлюбленного. Подарок и правда прекрасен — Дот видела его вчера в классной комнате. Необязательно уметь читать, чтобы заметить, что строки написаны безупречно ровно.

Поначалу Дот было жаль Елизавету: отец считает бедняжку незаконнорожденной, а мать назвали шестипалой ведьмой и казнили за всякие чудовищные злодеяния. Елизавете приходилось жить в глуши, а не при дворе, рядом с отцом, в окружении придворных. Впрочем, будь у Дот такой страшный отец, она предпочла бы жить где угодно — даже в такой дыре, как Эшридж, лишь бы подальше от его тяжелого взгляда, под которым и великие люди становятся маленькими.

Маргарита, вернувшись из Эшриджа, рассказывала, что там мокро и ветрено, в огромных комнатах сыро и приходится сидеть у самого камина, из-за чего одежда потом пахнет дымом; в коридорах гуляют сквозняки, а в высоких каменных арках живут летучие мыши, которые пищат и хлопают крыльями по ночам. После этого путешествия Маргарита стала необыкновенно разговорчивой и все рассказывала о новой подруге — Елизавета то, Елизавета се. Дот была рада: хорошо, что она наконец забыла о прошлом и ожила. Однако несколько недель назад Елизавета прибыла ко двору, и все переменилось. В первый же день она махнула своей белой ручкой в сторону Дот и спросила: «А это кто?» — даже не потрудившись понизить голос. Маргарита объяснила, что Дот — верная служанка королевы и когда-то была помощницей няни, вырастившей саму Маргариту в Снейпе. Елизавета заявила: «Не понимаю, зачем королеве такая простолюдинка. Ты видела, какие у нее руки?»

Однако это еще не самое плохое; Дот знает свое место и не ждет, что принцесса (а Елизавета принцесса, как ни посмотри) будет ее ценить. В конце концов, кто Дот такая? Нет, самое плохое то, что высокородная и ученая Елизавета поймала Маргариту в свою паутину, и теперь они вместе читают, вместе учатся, вместе спят, вместе гуляют, вместе катаются…

Елизавета опасна. Это написано у нее на лице, а уж такое-то Дот читать умеет. Елизавета думает только о себе да о королеве, к которой привязалась, и однажды Дот видела, как она тайком пнула Рига, приревновав к нему свою новую мачеху. Наверное, она нуждается в матери, хотя у нее есть няня — госпожа Эстли, которая смотрит на Дот с еще бо́льшим презрением, чем подопечная.

Короче говоря, после всего этого жалости у Дот не осталось, и она не хочет восхищаться стихотворением Елизаветы. Она зла оттого, что королевская дочка пишет стихи, над которыми все ахают, в то время как Дот не умеет даже читать.

* * *

Маргарита и Елизавета сидят у окна неподалеку от того места, где Дот, ползая на коленях, моет пол.