Гамбит Королевы

Елизавета не бросает только Екатерину — прилипла так, что та не видит ее истинного лица. А Дот видит и ни за что не позволит этой девчонке встать между собой и Екатериной, ведь кроме той у Дот никого не осталось. И хорошо быть незначительной: Елизавета обращает на Дот не больше внимания, чем на комок пыли в углу комнаты, и совсем не чувствует в ней угрозы.

* * *

Дот медленно идет по оживленным вечерним улицам. Стоит хорошая погода, и на площади у дворцовых ворот толпятся люди, наслаждаясь вечерним теплом. Девочки прыгают через скакалку, стараясь не затоптать собак, рыщущих под ногами в поисках объедков; мужчины попивают эль, смотрят на девочек и комментируют игру. Женщины с младенцами на руках болтают, сбившись в стайку. Дот могла бы быть одной из них, если бы когда-то давно ее жизнь не свернула в другое русло.

Звонит колокол и раздается крик:

— Слушайте! Слушайте!

Вокруг сразу собирается толпа, и между спинами людей Дот различает силуэт глашатая в алом.

— Французский флот вошел в Солент! Корабль королевского флота «Мария-Роза» потоплен! Почти пять сотен душ утонули! Вице-адмирал сэр Джордж Кэрью пошел ко дну вместе с кораблем!

Дот вновь пытается представить себе море. На что оно похоже? Как река, только большое?.. Она вспоминает картину с галеонами, которая висит во дворце: темное море на ней бурлит, словно похлебка из бычьих хвостов в кастрюле. Как, должно быть, страшно было людям в трюме того корабля, который пошел ко дну! А смерть не щадит никого — ни простого юнгу, ни вице-адмирала; ее не избежать, как высоко ни заберись.

* * *

— Он ведь назвал корабль в честь своей сестры… — вздыхает Екатерина.

— Ужасно, просто ужасно! — восклицает Хьюик.

— Чудовищно! — присоединяется Анна.

— Кранмер проведет службу по погибшим.

Они сидят за невеселым ужином; Екатерина без аппетита ковыряет сухое безвкусное мясо. На блюде странное существо: хвост павлина, тело свиньи, голова лебедя, непонятно чьи крылья, а внутри — фарш из неопознанной дичи. Тварь пугающая, однако достойная стола королевы. Доставил лично повар, пыхтя от натуги под весом своего рукотворного чудовища. Все вежливо захлопали; Екатерина, улыбнувшись, похвалила изобретательность и отметила, что никогда в жизни не видела такого… (она замялась в поисках слова)… удивительного произведения кулинарного искусства. Повар, судя по всему, остался доволен.

Входит Сюзанна Кларенсье, скользя над полом, будто под юбкой у нее не ноги, а колесики. По своему обыкновению, она одета во все желтое и потому кажется блеклой. Окинув стол оценивающим взглядом казначея, Сюзанна приседает в глубоком реверансе и не распрямляется, пока королева не прикажет. Совершенно очевидно, что она пришла с поручением от леди Марии, однако молчит в ожидании вопроса. А ведь с каким пренебрежением Сюзанна относилась к Екатерине, пока та не вышла замуж за короля!

— Мадам, леди Мария просила передать, что ей нездоровится, — наконец сообщает Сюзанна, четко выговаривая слова, как актер на сцене. Так и тянет сказать ей: «Ради всего святого, расслабьтесь!»

— Снова головная боль?

— Да, мадам.

— Бедняжка Мария! Передайте ей мои наилучшие пожелания.

— Будет исполнено, мадам, — отвечает Сюзанна, а сама, похоже, подсчитывает стоимость колец на пальцах Екатерины. После небольшой паузы она неуверенно добавляет: — И еще…

— Я слушаю.

— Миледи просит простить ее за то, что она не закончила перевод.

— Передайте ей, что я понимаю.

Евангелие от Иоанна Мария переводила без особой охоты. Вначале загорелась, и Екатерина подумала, что она наконец поняла важность перевода Священного Писания на английский язык, однако потом стало ясно, что все совсем наоборот. С тех пор как Мария взялась за перевод, все ее время занимали молитвы и головные боли. Теперь Екатерина понимает, что обратить падчерицу в новую веру не удастся, поскольку старая неразрывно связана для той с памятью о матери.

Реформы между тем зашли в тупик. Затея искать союз с лютеранскими князьями кончилась ничем, сила католиков крепнет, и король это поощряет. Екатерина чувствует: настроения при дворе переменились, за ней пристально следят, и то, что Мария отказывается иметь с ней дело, лишь подливает масла в огонь.

Однако повода сжечь Анну Аскью католическая партия так и не нашла. Эта маленькая победа заставляет верить, что Господь все же простил Екатерине многолетние грехи.

* * *