Гамбит. Пешки ходят первыми

Миа оглянулась на силуэт Монстра вышедшего из выбитой двери на крышу, прихрамывая и опираясь на черную трость, чертившую траекторию его движения по крыше. «Не тот брат», – с грустью усмехнулась она. «Увы, Джейсон», – думала девушка, лишая одного из своих братьев шанса на искупление, который он потерял, выстрелив в нее на крыше полицейского департамента.

– Мэймэй, пожалуйста, – он не приказывал, он просил. Просил остаться и не бросать его одного в ожидании смерти и ужасом грядущей расплаты. Вот только блестящий револьвер в его пока еще опущенной руке напомнил, чего будет стоить отказ.

– Что за дверью, Джейсон, – упавший крюк зацепился за арматуру на краю крыши возле ее ног. – Что за этой поганой дверью, – ей стоило бы разозлиться на него за то, что смолчал, за годы ожидания в одиночестве, за сотни бессонных ночей и памятник над еще одной пустой могилой, но нет.

В голосе была лишь привычная пустота и с нотками усталости и разочарования. Можно ли разочароваться тому, кто ни во что уже не верит? Наверное, да. Когда кажется, что падать ниже уже некуда, стук снизу очень удивляет. Даже ту, что видела все стадии деградации личности. В каждом из них она пыталась найти хорошее: в Лиаме корявое подобие заботы о близких, в Адаме – стремление и целеустремленность, в Уэсте – желание добиться результата любым законным путем, в Крисе – его идиотский подростковый оптимизм, а в нем… В Джейсоне она больше не видела ничего. Ничего, кроме трусости, граничившей с банальной истерией и желанием спасти свою шкуру ценой жизни другого. Крыса – иного слова она не могла подобрать. Форман не мог сбежать с корабля, значит, скорее всего, он потопит его вместе с собой. Ей больше нечего делать рядом, и помочь ему тоже не чем.

– Мэймэй, я прошу тебя, – настаивал Форман, почти задыхаясь от быстрого поднятия и ветра, гулявшего по крыше. – Спустись, и мы поговорим, – медленно, опираясь на трость, он приближался к ней, чернея в тяжелом пальто на фоне неоновых вывесок. – Я все тебе расскажу, спускайся, – звал, будто ребенка, уговаривал, словно мог дать ей что-то взамен, кроме нелепого знака Инь-Янь, охваченного черным пламенем, в память о его появлении, просил, как просят орган у умирающего, торговался, набивая себе цену.

«Ни в этом ли ирония», – только и хмыкнула она. Монстр никогда не торговался прежде. Он рубил с плеча, не думая о последствиях, закатывал истерии, капризничал по поводу и без, да так, что Адам казался образцом филантропии. Порешить всех и вся, а там по обстановке. Это было его девизом, его кредо, но только до момента, пока обстановка не накалилась. И вот сейчас он внял голосу разума, так почему бы не услышать, что он скажет?

– Он знал, Джейсон? – ее слова улетели с порывами ветра, чуть не сбив Джейсона с ног. – Эм знал, что Атлас остался там – внизу? – ей следовало бы заплакать, но слез не было, как и антидепрессантов в ее крови. Мозг вновь четко анализировал факты, мысли стали кристально ясными, а желание разреветься и сдохнуть развеялось без следа. Боль и слезы ушли вместе с последней дозой таблеток, подброшенных Лиамом в еду, оставив после себя осадок из сожаления. – Эм знал, что ты бросил его умирать? – перекрикивая очередной порыв, задала она тот самый вопрос, от которого Форман замер на месте.

– Узнал, перед тем как его не стало, – хрипя, ответил он и подтвердил ее догадки, шаркнул ногой в ее сторону. – Он сказал мне об этом в день своей смерти, – голос Формана и его шаги были все ближе, а крыши все также пусты.

– И поэтому Эм мертв, да? Ты не смог отпустить нас и избавился от него? – после ее вопроса шарканье и стук трости опять прекратились. Значит, Форман подошел достаточно близко, чтобы не промазать в этот раз.

– Что ты такое… Я бы никогда! Мэймэй, спустись немедленно! – приказал он.

Вот теперь с ней говорил настоящий Монстр, а не жалкое плаксивое подобие, запуганное не такой уж и тенью из прошлого. Но и она уже не та девочка, хватавшаяся за него, как за единственного родного человека. Она больше не обязана ему своей жизнью. Долг был выплачен, когда она спасла его из огня, как он когда-то вытащил ее из морской пучины. И вот оно его истинное лицо. Истинная личина Монстра. Он потерял не только приставку Куки и дреды в огне. Пламя спалило его последние остатки храбрости и превратило в это – то, чем он был всегда.

– Как ты можешь спать по ночам, Форман? – только и смогла она выдать, впервые за долгие годы назвав его так. – Как ты спишь, зная, что натворил? – заорала она так, что Форман дернулся, неестественно выпрямив спину.

– Херово! – сорвался Монстр и развел руками с зажатыми в них револьвером и тростью в стороны. – Я знаю, что наложал, но я не убивал Эма, клянусь тебе! – он опять начал торговаться и тем самым сдал себя.