Гарики на все времена (Том 1)

810

Учился, путешествовал, писал,

бывал и рыбаком, и карасем;
теперь я дилетант-универсал
и знаю ничего, но обо всем.

811

Дух осени зловещий

насквозь меня пронял,
и я бросаю женщин,
которых не ронял.

812

Россия красит свой фасад,

чтоб за фронтоном и порталом
неуправляемый распад
сменился плановым развалом.

813

Россия нас ядом и зверем

травила, чтоб стали ученые,
но все мы опять в нее верим,
особенно — обреченные.

814

То ли с выпивкой перебрал,

то ли время тому виной,
только чувство, что проиграл,
неразрывно теперь со мной.

815

Запой увял. Трезвеют лица.

Но в жажде славы и добра
сейчас мы можем похмелиться
сильней, чем выпили вчера.

816

Очень грустные мысли стали

виться в воздухе облаками:
все, что сделал с Россией Сталин,
совершил он ее руками.
И Россия от сна восстала,
но опять с ней стряслась беда:
миф про Когана-комиссара
исцелил ее от стыда.

817

Россияне живут и ждут,

уловляя малейший знак,
понимая, что наебут,
но не зная, когда и как.

818

В душе осталась кучка пепла,

и плоть изношена дотла,
но обстоят великолепно
мои плачевные дела.

819

Земная не постыла мне морока,

не хочется пока ни в ад, ни в рай;
я, Господи, не выполнил урока,
и Ты меня зазря не призывай.

820

Ни успехов, ни шумных похвал,

ни покоя, ни крупной казны —
я не знал, ибо все отдавал
за щемящий озноб новизны.

821

Я ловлю минуту светлую,

я живу, как жили встарь,
я на жребий свой не сетую —
в банке шпрот живой пескарь.

822

Жаль тех, кто не дожил до этих дней,

кто сгинул никуда и навсегда,
но, может быть, оттуда им видней
кошмарные грядущие года.

823

К добру или к худу, но все забывают

шумливые стайки юнцов,
и дети убитых легко выпивают
с детьми палачей их отцов.

824

А мы, кто боится дороги другой,

скользим по накатанным рельсам,
легко наступая привычной ногой
на горло собственным пейсам.

825

Свобода с творчеством — повенчаны

тому есть многие приметы,
но прихотливо переменчивы
их тайной связи пируэты.

826

За чувство теплого комфорта,

слегка подпорченного страхом,
я здесь жилец второго сорта,
опасность чувствующий пахом.

827

У нищей жизни — преимущество

есть в наших сумерках стальных:
за неимением имущества
я чуть вольнее остальных.

828

Устав от свар совместной жизни,

взаимной страсти не гарант,
я импотент любви к отчизне,
потенциальный эмигрант.

829

Дым Отечества голову кружит,

затвори мне окно поплотней:
шум истории льется снаружи
и мешает мне думать о ней.

830

В уцелевших усадьбах лишь малость,

бывшей жизни былой уголок —
потолочная роспись осталась,
ибо трудно забрать потолок.

831

Верна себе, как королева,

моя держава:
едва-едва качнувшись влево,
стремится вправо.