Гарики на все времена (Том 1)

853

Легчает русский быт из года в год,

светлей и веселей наш дом питейный,
поскольку безыдейный идиот
гораздо безопасней, чем идейный.

854

В летальный миг вожди народа

внесли в культуру улучшение:
хотя не дали кислорода,
но прекратили удушение.

855

Сейчас не спи, укрывшись пледом,

сейчас эпоха песен просит,
за нами слава ходит следом
и дело следственное носит.

856

Нас теплым словом обласкали,

чтоб воздух жизни стал здоров,
и дух гражданства испускали
мы вместо пакостных ветров.

857

Мне смотреть интересно и весело,

как, нажав на железные своды,
забродило российское месиво
на дрожжах чужеродной свободы.

858

Край чудес, едва рассудком початый,

недоступен суете верхоглядства;
от идеи, непорочно зачатой,
здесь развилось несусветное блядство.

859

К нам хлынуло светлой волной

обилие"планов и мыслей,
тюрьма остается тюрьмой,
но стало сидеть живописней.

860

Настежь окна, распахнута дверь,

и насыщен досуг пролетария,
наслаждаются прессой теперь
все четыре моих полушария.

861

Привыкши к рабскому покорству,

давно утратив счет потерям,
теперь мы учимся притворству,
что мы опять во что-то верим.

862

К исцелению ищет ключи

вся Россия, сопя от усердия,
и пошли палачи во врачи
и на курсы сестер милосердия.

863

Россия — это царь. Его явление

меняет краску суток полосатых.
От лысых к нам приходит послабление,
и снова тяжело при волосатых.

864

Частичная российская свобода

под небом в засветившихся алмазах
похожа на вдуванье кислорода
больному при обильных метастазах.

865

Вдруг ярчает у неба свет,

веют запахи благодати,
и, приняв просвет за рассвет,
петухи поют на закате.

866

Вновь поплыли надежд корабли

под журчанье чарующих звуков;
наших дедов они наебли,
будет жаль, если смогут и внуков.

867

Извечно человеческая глина

нуждается в деснице властелина,
и трудно разобраться, чья вина,
когда она домялась до гавна.

868

Тому, что жить в России сложно,

виной не только русский холод:
в одну корзину класть не можно
на яйца сверху серп и молот.

869

Лишенное сил и размаха,

остыло мое поколение,
душевная опухоль страха
дала метастазы в мышление.

870

Увы, сколь женственно проворство,

с каким по первому велению
у нас является покорство
и женский пыл к употреблению.

871

Опять полна гражданской страсти

толпа мыслителей лихих
и лижет ягодицы власти,
слегка покусывая их.

872

Не всуе мы трепали языками,

осмысливая пагубный свой путь, —
мы каялись! И били кулаками
в чужую грудь.

873

Мы вертим виртуозные спирали,

умея только славить и карать:
сперва свою историю засрали,
теперь хотим огульно обосрать.