Гарики на все времена (Том 1)

297

Чтоб выжить и прожить на этом свете,

пока земля не свихнута с оси,
держи себя на тройственном запрете:
не бойся, не надейся, не проси.

298

Добро уныло и занудливо,

и постный вид, и ходит боком,
а зло обильно и причудливо,
со вкусом, запахом и соком.

299

Пугаясь резких поворотов,

он жил и мыслил прямиком,
и даже в школе идиотов
его считали мудаком.

300

Чтобы плесень сытой скудости

не ползла цвести в твой дом —
из пруда житейской мудрости
черпай только решетом.

301

Определениям поэзии

спокон веков потерян счет,
она сечет сердца, как лезвие,
а кровь у автора течет.

302

Сколь часто тот, чей разум выше,

то прозябал, то просто чах,
имея звук намного тише,
чем если жопа на плечах.

303

Устройство мироздания жестоко

По прихоти божественной свободы:
убийствами поэтов и пророков
к их духу причащаются народы.

304

В цветном разноголосом хороводе,

в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет.

305

Есть люди: величава и чиста

их личность, когда немы их уста;
но только растворят они уста,
на ум приходят срамные места.

306

Люби своих друзей, но не греши,

хваля их чересчур или зазря;
не сами по себе мы хороши,
а фону из гавна благодаря.

307

Властей пронзительное око

отнюдь не давит сферы нижние,
где все, что ярко и глубоко,
свирепо травят сами ближние.

308

Прости, Господь, за сквернословья,

пошли всех благ моим врагам,
пускай не будет нездоровья
ни их копытам, ни рогам.

309

Всегда среди чумы и бедствий

пируют хари вместе с ликами,
и не смолкает смех в соседстве
с неумолкающими криками.

310

У нищих духом струйка дней

журчит ровней и без осадка,
заботы бедности скудней
богатых трудностей достатка.

311

В года кошмаров, столь рутинных,

что повседневных, словно бублики,
страшней непуганых кретинов
одни лишь пуганые умники.

312

О чувстве дружбы в рабской доле

сказал прекрасно сам народ:
кого ебет чужое горе,
когда свое невпроворот?

313

Наши дороги — простор и шоссе,

легок житейский завет:
думай, что хочешь, но делай, как все,
иначе — ров и кювет.

314

Сквозь вековые непогоды

идет, вершит, берет свое —
дурак, явление природы,
загадка замыслов ее.

315

Не меряйся сальным затасканным метром

толпы, возглашающей славу и срам,
ведь голос толпы, разносящийся ветром,
сродни испускаемым ею ветрам.

316

Кто хоть недолго жил в тюрьме,

чей хлеб неволей пах,
те много знают о дерьме
в душевных погребах.

317

Есть индивиды — их участь сурова,

жизнь их легко увядает;
камень, не брошенный ими в другого,
в почках у них оседает.

318

Вновь, как поганки в роще мшистой,

всегда внезапны, как нарывы,
везде растут марксималисты
и жаждут жатвы, сея взрывы.