Гарики на все времена (Том 1)

404

Какое счастье, что вокруг

живут привольно и просторно
слова и запах, цвет и звук,
фактура, линия и форма.

405

Все умные задним умом,

кто бил себя в лоб напоследок,
печальней грустят о былом,
чем те, кто и задним не крепок.

406

В столетии, насыщенном тревогой,

живу, от наслаждения урча,
пугаем то всемирной синагогой,
то ржавью пролетарского меча.

407

Я жизнь люблю, вертящуюся юрко

в сегодняшнем пространстве и моменте,
моя живая трепаная шкурка
милее мне цветов на постаменте.

408

По времени скользя и спотыкаясь,

мы шьемся сквозь минуты и года
и нежную застенчивую завязь
доводим до трухлявого плода.

409

Час нашей смерти неминуем,

а потому не позабудь
себя оставить в чем-нибудь
умом, руками или хуем.

410

С годами тело тяжелей,

хотя и пьем из меньших кружек,
и высох напрочь дивный клей,
которым клеили подружек.

411

Ровесник мой, засосан бытом,

плюет на вешние луга,
и если бьет когда копытом,
то только в гневе на рога.

412

Гори огнем, покуда молод,

подругу грей и пей за двух,
незримо лижет вечный холод
и тленный член, и пленный дух.

413

Кто несуетливо и беспечно

время проводил и коротал,
к старости о жизни знает нечто
большее, чем тот, кто процветал.

414

Сложилось нынче на потеху,

что я, стареющий еврей,
вдруг отыскал свой ключ к успеху,
но не нашел к нему дверей.

415

Возраст одолев, гляжу я сверху:

все мираж, иллюзия, химера;
жизнь моя — возведенная церковь,
из которой выветрилась вера.

416

Не грусти, что мы сохнем, старик,

мир останется сочным и дерзким;
всюду слышится девичий крик,
через миг становящийся женским.

417

Деньгами, славой и могуществом

пренебрегал сей прах и тлен;
из недвижимого имущества
имел покойник только член.

418

Счет лет ведут календари

морщинами подруг,
и мы стареем — изнутри,
снаружи и вокруг.

419

С каждым годом суетней планета,

с каждым днем кишение быстрее,
губят вырастающих поэтов
гонор, гонорар и гонорея.

420

В нашем климате, слезном и сопельном,

исчезает, почти забываемый,
оптимизм, изумительный опиум,
из себя самого добываемый.

421

Бесплоден, кто в пору цветения

обидчив, уныл и сердит;
гниение — форма горения,
но только ужасно смердит.

422

Вот человек. Он всем доволен.

И тут берет его в тиски
потребность в горечи и боли,
и жажда грусти и тоски.

423

Люблю апрель — снега прокисли,

журчит капель, слезой звеня,
и в голову приходят мысли
и не находят в ней меня.

424

Когда тулуп мой был бараном

и ублажал младых овечек,
я тоже спать ложился рано,
чтобы домой успеть под вечер.

425

Не всякий миг пружинит в нас

готовность к подвигам и бедам,
и часто мы свой звездный час
проводим, сидя за обедом.