Гарики на все времена (Том 1)

446

Сперва, резвясь на жизненном просторе,

мы глупы, словно молодость сама;
умнеем после первого же горя,
а после терпим горе от ума.

447

Ах, юность, юность! Ради юбки

самоотверженно и вдруг
душа кидается в поступки,
руководимые из брюк.

448

Живи светло и безрассудно,

поскольку в старости паскудной
под нас подсунутое судно —
помеха жизни безрассудной.

449

Эпохи крупных ослеплений

недолго тянутся на свете,
залившись кровью поколений,
рожденных жить в эпохи эти.

450

За плечами с пустым мешком,

только хлеб там неся и воду,
в жалком рубище и пешком
есть надежда найти свободу.

451

Ты пишешь мне, что все темно и плохо,

все жалким стало, вянущим и слабым;
но, друг мой, не в ответе же эпоха
за то, что ты устал ходить по бабам.

452

Наша старость — это ноги в тепле,

это разум — но похмельный, обратный,
тише музыка и счет на столе,
а размер его — всегда неоплатный.

453

Азарт живых переживаний

подвержен таянью — увы! —
как пыл наивных упований,
как верность ветреной вдовы.

454

Когда время, годами шурша,

достигает границы своей,
на лице проступает душа,
и лицо освещается ей.

455

Есть люди, провалившие экзамен

житейских переплетов и контузий,
висят у них под мутными глазами
мешки из-под амбиций и иллюзий.

456

Не тужи, дружок, что прожил

ты свой век не в лучшем виде:
все про всех одно и то же
говорят на панихиде.

457

Я жизнь свою листал сегодня ночью,

в ней лучшие года ища пристрастно,
и видел несомненно и воочию,
что лучшие — когда я жил опасно.

458

Однажды на улице сердце прихватит,

наполнится звоном и тьмой голова,
и кто-то неловкий в несвежем халате
последние скажет пустые слова.

Увы, но улучшить бюджет нельзя, не запачкав манжет

459

К бумаге страстью занедужив,

писатель был мужик ледащий;
стонала тема: глубже, глубже,
а он был в силах только чаще.

460

Наследства нет, а мир суров;

что делать бедному еврею?
Я продаю свое перо,
и жаль, что пуха не имею.

461

Беда, когда под бой часов

душа меняет крен ушей,
следя не тонкий вещий зов,
а полногрудый зов вещей.

462

В любимой сумрачной отчизне

я понял ясно и вполне,
что пошлость — верный спутник жизни,
тень на засаленной стене.

463

Печальный знак несовершенства

есть в быте нашего жилья:
везде угрюмое мошенство,
но нет веселого жулья.

464

Дойдут, дойдут до Бога жалобы,

раскрыв Божественному взору,
как, не стесняясь Божьей фауны,
внизу засрали Божью флору.

465

Увы, от мерзости и мрази,

сочащей грязь исподтишка,
ни у природы нету мази,
ни у науки порошка.

466

С любым доброжелателен и прост,

ни хитростью не тронут, ни коварством,
я выжига, пройдоха и прохвост,
когда имею дело с государством.