Гарри Поттер и Дары Смерти

— Возможно, — ответил Гарри, понимая, что этим поддержит интерес у Финеаса Нигеллуса. — У нас есть к вам пара вопросов — насчёт меча Гриффиндора.

— А, — сказал Финеас Нигеллус, поворачивая голову то так, то эдак в усилиях увидеть Гарри, — да. Эта глупая девчонка поступила совершенно неразумно…

— Заткнись о моёй сестре, — грубо сказал Рон; Финеас Нигеллус надменно поднял брови.

— Кто здесь ещё? — спросил он, поворачивая голову из стороны в сторону. — Ваш тон мне не нравится! Девчонка и её друзья были храбры, но безрассудны в высшей степени. Воровать у директора!

— Они не воровали, — сказал Гарри. — Этот меч — не Снэйпов.

— Он принадлежит школе профессора Снэйпа, — заявил Финеас Нигеллус. — Какое, скажите, право имела на него девчонка Висли? Она заслужила своё наказание, как и идиот Лонгботтом, и придурочная Лавгуд!

— Невилл не идиот, и Луна не придурочная, — сказала Эрмиона.

— Где я? — повторил Финеас Нигеллус, опять начав бороться с повязкой. — Куда вы меня притащили? Почему вы переместили меня из дома моих пращуров?

— Неважно! Как Снэйп наказал Джинни, Невилла и Луну? — требовательно спросил Гарри.

— Профессор Снэйп послал их в Запретный Лес, делать какую-то работу для этого недотёпы, Хагрида.

— Хагрид — не недотёпа! — пронзительно крикнула Эрмиона.

— А Снэйпу вольно было считать это наказанием, — сказал Гарри, — но Джинни, Невилл и Луна, наверное, вволю повеселись с Хагридом. Запретный Лес… да они встречали много похуже Запретного Леса, ещё как много!

Гарри чувствовал себя воскресшим — он же воображал ужасы, и заклятие Терзатимус было там где-то на задворках.

— Что нам по-настоящему нужно знать, профессор Блэк, это, э…, не брал ли кто ещё меч? Может, его брали для чистки… или ещё для чего?

Финеас Нигеллус прервал попытки справиться с повязкой и хмыкнул:

— К сведенью магглорождённой: оружие гоблинской работы, девчушка-простушка, не нуждается в чистке. Серебро гоблинов отторгает грязь этой земли, впитывая лишь то, что придаёт ему силу.

— Не называйте Эрмиону простушкой, — сказал Гарри.

— Меня утомили эти прерывания, — заявил Финеас Нигеллус, — может быть, мне пришло время вернуться в кабинет директора?

По- прежнему ничего не видя, он начал нащупывать край рамы, пытаясь найти путь из этого портрета в тот, который в Хогвартсе. Гарри озарила внезапная идея.

— Дамблдор! Вы не можете привести к нам Дамблдора?

— Прошу прощения?

— Портрет профессора Дамблдора… вы не можете привести его сюда, в ваш?

Финеас Нигеллус повернулся в сторону голоса Гарри:

— Явно не только магглорождёные бывают невежественными, Поттер. Портреты Хогвартса могут общаться друг с другом, но не могут выходить за пределы замка, кроме как посетить где-нибудь собственное изображение. Дамблдор не может прийти со мной, а после того обращения, которое я у вас встретил, я могу вас уверить, что не нанесу вам визита!

Обескураженный, Гарри смотрел, как Финеас с удвоенным пылом нашаривает выход из рамы.

— Профессор Блэк, — сказала Эрмиона, — вы не можете просто сказать нам, ну пожалуйста, когда меч последний раз вынимали из футляра? То есть, прежде чем его вынула Джинни?

Финеас нетерпеливо фыркнул:

— Полагаю, что последний раз меч Гриффиндора покидал на моих глазах свой футляр, это когда профессор Дамблдор вскрыл им кольцо.

Эрмиона так и извернулась — взглянуть на Гарри. Никто из них не решился ничего сказать перед Финеасом Нигеллусом, который наконец сумел найти выход.

— Ну, доброй вам всем ночи, — сказал он едко, и пошёл скрываться из виду. Когда на виду остался только краешек его шляпы, Гарри неожиданно крикнул:

— Постойте! Вы не сказали Снэйпу, что это видели?

Финеас Нигеллус всунул своё невидящее лицо обратно в раму:

— Есть более важные вещи, о чём думать профессору Снэйпу, чем о необычайных выходках Альбуса Дамблдора. До свидания, Поттер.

И с этими словами он исчез окончательно, оставив после себя только мрачный фон.

— Гарри! — вскрикнула Эрмиона.

— Я понял! — заорал Гарри. Не в силах сдержаться, он долбанул рукой по воздуху — ведь случилось больше, чем он надеялся. Он зашагал туда-сюда по палатке, чувствуя, что сможет хоть милю пробежать; ему даже есть не хотелось. Эрмиона запихивала Финеаса Нигеллуса обратно в бисерную сумочку; защёлкнув застёжку, она отбросила сумочку и обратила сияющее лицо к Гарри.

— Меч может сразить Разделённую Суть! Лезвия гоблинской работы впитывают лишь то, что придаёт им силу — Гарри, меч впитал кровь василиска!

— И Дамблдор не отдал его мне, потому что он был нужен ему, на медальон…

— … и он должен был понимать, что его не позволят тебе его получить по его завещанию…

— …и он сделал копию…

— …и положил подделку в стеклянный футляр…

— …а настоящий положил… куда?

Они уставились друг на друга. Гарри чувствовал, что ответ плавает в воздухе перед ними, незримо, дразнящее близко. Почему Дамблдор ему не сказал? Или он, на деле, сказал ему, но Гарри тогда не понял?

— Думай! — прошептала Эрмиона. — Думай! Где он должн был его оставить?

— Только не в Хогвартсе, — подвёл Гарри итог своим мыслям.

— Где-то в Хогсмиде? — предположила Эрмиона.