Гарри Поттер и Дары Смерти

— Опять он. Виктор считает, это знак Гриндельвальда, но этот же знак мы видели и на старой могиле в Годриковой Лощине, а дата смерти на надгробье такая, когда никакого Гриндельвальда в помине не было! А теперь вот здесь! У Думбльдора с Гриндельвальдом ничего не узнаешь — неизвестно, кстати, жив ли Гриндельвальд, — зато у нас есть мистер Лавгуд! На свадьбу он пришёл с таким амулетом. Я уверена, Гарри, это важно!

Гарри ответил не сразу. Он посмотрел на Гермиону — её лицо горело нетерпением — и задумчиво уставился в темноту. Наконец после долгой паузы он произнёс:

— Нам не нужна ещё одна Годрикова Лощина. Мы себя уговорили, что нам туда надо, и...

— Но знак вылезает повсюду! Думбльдор оставил мне «Сказки барда Билля»! Это ли не подсказка?..

— Ну вот, опять! — разозлился Гарри. — Всюду ищем его намёки да подсказки...

— Мракёр оказался очень полезен, — подал голос Рон. — По-моему, Гермиона права: надо навестить Лавгудов.

Гарри ответил мрачным взглядом. Ему было предельно ясно: Рон поддерживает Гермиону вовсе не потому, что мечтает побольше разузнать о треугольной руне.

— Как в Годриковой Лощине не будет, — добавил Рон. — Лавгуды на твоей стороне. «Правдобор» всегда выступал за тебя и сейчас призывает тебе помогать!

— Я уверена, что это важно! — убеждённо повторила Гермиона.

— Если уж настолько, Думбльдор бы мне сказал, тебе не кажется?

— Может, и да... А может, ты сам должен выяснить! — ответила она, довольно явно хватаясь за соломинки.

— Да-да, — заискивающе подхватил Рон, — здесь определённо есть смысл.

— Нет здесь никакого смысла! — рявкнула Гермиона. — Но всё равно, надо поговорить с мистером Лавгудом. Символ, который объединяет Думбльдора, Гриндельвальда и Годрикову Лощину! Гарри, обязательно надо узнать, в чём тут дело!

— Я считаю, надо проголосовать, — объявил Рон. — Кто за то, чтобы навестить Лавгудов?..

Он поднял руку первым. Губы Гермионы подозрительно задрожали, когда она вскинула свою.

— Перевес на нашей стороне, Гарри. Прости. — Рон хлопнул его по спине.

— Великолепно, — бросил Гарри, досадуя и одновременно смеясь. — Только сразу после Лавгуда начнём искать другие окаянты, хорошо? А где они вообще живут? Кто-нибудь знает?

— Да, недалеко от меня, — ответил Рон. — Не знаю, где точно, но мама с папой, когда о них говорят, всегда показывают на холмы. Вряд ли их очень трудно найти.

Когда Гермиона снова легла, Гарри, понизив голос, сказал:

— Ты согласился, только чтобы с ней помириться!

— На войне и в любви все средства хороши, — радостно отозвался Рон. — А тут и то и другое. Веселей, сейчас рождественские каникулы, Луна будет дома!

С замёрзших холмов, куда они аппарировали утром, открывался прекрасный вид на деревню Колготтери Сент-Инспекторт. С высоты, в косых лучах солнца, пробивавшихся сквозь облака, дома казались игрушечными. Все трое постояли пару минут, прикрывая глаза ладонями и глядя на «Гнездо», но разглядели только высокую изгородь и деревья в саду, которые защищали кособокий дом от глаз муглов.

— Странно: оказаться так близко и не навестить, — пробормотал Рон.

— Можно подумать, ты их сто лет не видел! Ты же был здесь на Рождество, — холодно заметила Гермиона.

— Я не был в «Гнезде», — усмехнулся Рон. — По-твоему, я мог явиться и сказать им, что бросил вас? Вот бы Фред с Джорджем обрадовались! А уж Джинни точно бы поддержала!

— Где же ты был? — удивилась Гермиона.

— У Билла и Флёр. В «Ракушке», их новом доме. Билл всегда ко мне хорошо относился. Он, конечно, тоже не похвалил, когда узнал, что я сделал, но не занудствовал. Понимал, что я и так переживаю. И никто из семьи не знает, что я у них появлялся. Билл сказал маме, что они с Флёр не приедут на Рождество, хотят побыть одни. Типа первый семейный праздник и всё такое. Флёр, честно говоря, не расстроилась. Вы же знаете, она ненавидит Прельстину Солоуэй.

Рон повернулся к «Гнезду» спиной.

— Давайте сюда, — сказал он, направляясь к вершине холма.

Они шли несколько часов; Гарри, по настоянию Гермионы, под плащом-невидимкой. На двух низких холмах, похоже, никто не жил — нашёлся лишь один маленький коттедж, да и тот заброшенный.

— Думаете, это их? Они что, уехали на Рождество? — Гермиона через окошко с геранью на подоконнике осмотрела кухоньку.

Рон фыркнул.

— По-моему, дом Лавгудов мы бы через окно мигом опознали. Надо вон в тех холмах поискать.

И они аппарировали на несколько миль к северу. Ветер ещё развевал их волосы и одежду, а Рон же крикнул: «Ага!» — и указал вверх, на вершину холма, куда они перенеслись. Там громоздился крайне странный дом — огромный чёрный цилиндр, над которым в предвечернем небе завис призрачный месяц.

— Это точно дом Луны! Кто ещё согласится тут жить? Какая-то гигантская ладья!

— Не очень-то похоже на лодку, — бросила Гермиона, хмурясь.

— Шахматная фигура. Башня, если по-твоему.

Рон, как самый длинноногий, достиг вершины первым. Когда, задыхаясь и держась за бока, подошли Гарри и Гермиона, Рон широко улыбался:

— Это он! Посмотрите.