Гарри Поттер и Дары Смерти

— Я в курсе твоей теории, — отрезала Лили. — Но почему они-то тебя так волнуют? Какое тебе дело, что они делают ночью?

— Я просто пытаюсь открыть тебе глаза. Они вовсе не такие распрекрасные, как все думают.

Под его пристальным взглядом она покраснела.

— Но они не занимаются чёрной магией. — Лили понизила голос: — А ты — неблагодарный! Я слышала, что случилось, когда ты ночью полез через тоннель к Шумному Шалману, а Джеймс Поттер спас тебя от того, что там было внутри...

Лицо Злея перекосилось.

— Спас? Спас? — заклокотал он. — Думаешь, он герой? Он свою шкуру спасал, свою и своих друзей! Ты не... Я тебе не позволю...

— Не позволишь? Мне?

Блестящие зелёные глаза Лили превратились в узкие щёлочки. Злей опомнился.

— Прости, я не имел в виду... Но я не хочу, чтоб тебя дурили... Ты ему нравишься! Джеймсу Поттеру ты нравишься! — Эти слова вырвались как будто против его воли. — А он не... все думают... великий герой квидиша... — От горечи и неприязни Злей наконец потерял дар речи. Брови Лили поднимались выше и выше.

— Я знаю, что Джеймс Поттер — самодовольный осёл, — перебила она. — Это мне не нужно объяснять. Но шуточки Мульцибера и Эйвери очень злые. Просто-напросто злые. И я не понимаю, как ты можешь дружить с этими людьми.

Гарри сомневался, что Злей услышал её попрёки Мульциберу и Эйвери. Стоило ей плохо отозваться о Джеймсе Поттере, Злей выдохнул с облегчением, и, когда они пошли дальше, походка его бодро пружинила...

И опять смена декораций...

После экзамена на С.О.В.У. по защите от сил зла Злей вышел из Большого зала и нечаянно свернул к озеру, где на берегу под деревом сидели Джеймс, Сириус, Люпин и Петтигрю. Но Гарри туда не пошёл. Он знал, что случилось, когда Джеймс подвесил Злотеуса в воздухе и издевался над ним, знал, что было сказано и сделано, и ему вовсе не улыбалось наблюдать за этим снова... Он видел, как подошла Лили и встала на защиту Злея, слышал издалека, как Злей, вне себя от унижения и ярости, обозвал её непростительным словом «мугродье».

Смена декораций...

— Прости меня.

— Мне всё равно.

— Прости!

— Не трать слова.

Была ночь. Лили в халате, скрестив руки на груди, стояла перед портретом Толстой Тёти у входа в гриффиндорскую башню.

— Я вышла только потому, что Мэри сказала, ты грозишься здесь заночевать.

— Да. Я и собирался. Я не хотел называть тебя мугродьем, это просто...

— С языка слетело? — В голосе Лили не было сочувствия. — Слишком поздно. Я тебя оправдывала много лет. Никто из моих друзей не понимает, почему я с тобой до сих пор разговариваю. Ты и твои драгоценные товарищи, Упивающиеся Смертью... видишь, ты даже не отрицаешь! Не отрицаешь, кем вы все мечтаете стать! Ждёшь не дождёшься примкнуть к Сам-Знаешь-Кому?

Он открыл рот — и закрыл, так и не ответив.

— Я больше не могу притворяться. Ты выбрал свой путь, я — свой.

— Ерунда... Послушай, я не хотел...

— ...называть меня мугродьем? Но таких, как я, ты именно так и называешь, Злотеус. Чем я лучше других?

Он изо всех сил пытался что-то сказать, но Лили, презрительно глянув, развернулась и скрылась за портретом...

Коридор растаял, но следующая сцена возникла не сразу: Гарри словно летел через разноцветные обрывки воспоминаний, а когда они отвердели, очутился на одинокой вершине холма в ледяной темноте; ветер свистел, пригибая голые ветви деревьев. Взрослый Злей, тяжело дыша, крутился на месте и крепко сжимал в руках волшебную палочку, ждал кого-то или чего-то... Его страх передался Гарри, и тот, даже зная, что ему ничего не грозит, обернулся, гадая, кого поджидает Злей...

Затем ослепительная белая вспышка пронзила тьму. Молния, подумав Гарри, однако Злей упал на колени, и палочка вылетела из его руки.

— Не убивайте меня!

— Даже не собирался.

Ветви так шумели под ветром, что не было слышно, как аппарировал Думбльдор. Он стоял перед Злеем, и мантия его развевалась, а лицо подсвечивала волшебная палочка.

— Итак, Злотеус? Что желает мне передать лорд Вольдеморт?

— Ничего. Я пришёл по своей воле!

Злей отчаянно заломил руки. Его чёрные волосы вздымались на ветру, отчего он смахивал на безумца.

— Я... пришёл предупредить... нет, просить... пожалуйста...

Думбльдор взмахнул палочкой. Деревья по-прежнему гнулись к земле, но на вершине холма воцарилась тишина.

— О чём может просить меня Упивающийся Смертью?

— Пророчество... предсказание... Трелони...

— Вот как, — сказал Думбльдор. — Что ты передал лорду Вольдеморту?

— Всё... всё, что слышал! — ответил Злей. — И поэтому... по этой причине... он думает, что речь о Лили Эванс!

— В пророчестве не упоминалась женщина, — возразил Думбльдор. — Там говорилось о мальчике, рождённом в конце июля...

— Вы меня поняли! Он думает, что речь о её сыне! Он будет охотиться за ними... и убьёт их всех...

— Если она тебе так дорога, — изрёк Думбльдор, — разумеется, лорд Вольдеморт её помилует. Разве ты не можешь попросить о спасении матери в обмен на жизнь сына?

— Уже... уже просил...