Гарри Поттер и Дары Смерти

— Радует, — прошептала Джинни и поцеловала его так, как не целовала ещё ни разу, и Гарри ответил на поцелуй, и это оказалось в сто раз лучше огневиски; всё исчезло в мире, кроме Джинни, её одну он сейчас чувствовал. Левой рукой он прижимал её к себе, правой перебирал сладко пахнущие волосы...

Дверь с грохотом распахнулась, и они отскочили друг от друга.

— Ой, — многозначительно сказал Рон. — Прошу прощения.

— Рон! — Гермиона, немного запыхавшаяся, ворвалась за ним.

Повисла напряжённая пауза. Затем Джинни тихо, ровно произнесла:

— Ещё раз с днём рождения, Гарри.

Уши Рона раскраснелись, Гермиона нервничала. Гарри хотелось треснуть им дверью по физиономиям, но с ними в комнату будто проник холод, и его секундное счастье лопнуло как мыльный пузырь. Вместе с Роном вошли все те разумные соображения, которые заставили Гарри прекратить отношения с Джинни, чего бы это ему ни стоило, и блаженное забытьё улетучилось...

Гарри взглянул на неё, желая что-нибудь сказать, хотя что тут скажешь, но она повернулась к нему спиной — похоже, чтобы скрыть слёзы. И в присутствии Рона он не посмел её утешать.

— Ещё увидимся, — пробормотал Гарри и вышел вслед за Роном и Гермионой.

Рон спустился по лестнице и через кухню, по-прежнему полную народа, вышел во двор. Гарри решительно шагал за ним, а испуганная Гермиона догоняла их чуть ли не бегом.

На уединённой свежепокошенной лужайке Рон гневно набросился на Гарри:

— Ты с ней расстался! А теперь что, в игрушки играешь?

— Нет, не играю, — сказал Гарри. К ним подошла Гермиона:

— Рон...

Но тот поднял руку: молчи.

— Джинни вся истерзалась, когда ты...

— Я тоже. Но ты ведь знаешь, почему я так поступил. Отнюдь не по своей воле.

— Да, но сейчас ты обнимаешь её и целуешь, и она снова начнёт надеяться...

— Она умная, понимает, что это невозможно, и не ждёт, что мы... поженимся или...

Тут Гарри вдруг отчётливо представил себе Джинни в свадебном платье и рядом — высокого, безликого и весьма противного незнакомца, её жениха. Гарри словно ударили под дых: у неё впереди целая жизнь, а у него... один сплошной Вольдеморт.

— Если ты и дальше собираешься её тискать при каждом удобном случае...

— Это больше не повторится, — резко оборвал Гарри. День был безоблачный, но ему показалось, что солнце исчезло. — Понял?

Рон и обиделся, и смутился, и, качнувшись на каблуках, произнёс:

— Понял... Тогда, ну... хорошо.

До вечера Джинни больше не искала встреч с Гарри наедине и ни взглядом, ни жестом не напоминала о том, что между ними произошло. И всё-таки лишь с приездом Чарли Гарри сумел отвлечься — особенно когда миссис Уизли усадила Чарли на стул и, грозно взмахнув волшебной палочкой, объявила, что «пора наконец постричься по-человечески».

Для праздничного ужина кухня «Гнезда» была маловата, и ещё до прибытия Чарли, Люпина, Бомс и Огрида в саду поставили в ряд несколько столов. Фред и Джордж наколдовали фиолетовые фонарики с надписью «17», и те плавали в воздухе над гостями. Рана Джорджа, стараниями его матери, выглядела аккуратно и чисто, но Гарри, несмотря на бесконечные шуточки близнецов, никак не мог привыкнуть к отверстию, зияющему у Джорджа в голове.

Фиолетовые и золотые ленты фонтаном били из палочки Гермионы, изящно обвивая кусты и деревья.

— Красиво, — похвалил Рон, когда Гермиона последним взмахом позолотила листья дикой яблони. — Как это у тебя здорово получается.

— Спасибо, Рон! — отозвалась довольная Гермиона с некоторым недоумением.

Гарри с улыбкой отвернулся, заподозрив, что в «Двенадцати наивернейших способах околдовать ведьму» непременно найдётся глава про комплименты. Он встретился глазами с Джинни, улыбнулся, но, вспомнив данное Рону обещание, спешно отвёл взгляд и заговорил с мсье Делакёром.

— Дорогу, дорогу! — пропела миссис Уизли, входя в калитку.

Впереди неё плыл Проныра, большой, как пляжный надувной мяч. Гарри не сразу сообразил, что это его именинный торт, который миссис Уизли поддерживала волшебной палочкой, не рискнув нести в руках по неровной земле. Торт благополучно приземлился в середину стола, и Гарри сказал:

— Фантастика, миссис Уизли.

— Пустяки, дорогой, — нежно откликнулась та. Рон за её спиной показал большие пальцы и беззвучно произнёс: «Молодец».

К семи часам гости собрались. Фред и Джордж ждали их в конце тропинки и отводили в дом. Огрид по случаю торжества облачился в свой лучший — совершенно чудовищный — ворсистый коричневый костюм. Люпин, пожимая руку Гарри, улыбался, но вид у него был несчастный. Бомс же, напротив, прямо-таки светилась. Чудные дела.

— С днём рождения! — воскликнула она и крепко обняла именинника.

— Семнадцать, поди ж ты, — сказал Огрид, принимая от Фреда кубок вина величиной с ведро. — Ровно шесть лет, как мы познакомились, Гарри, помнишь?

— Смутно, — улыбнулся тот. — Это не ты, случайно, вышиб тогда дверь, наградил Дудли поросячьим хвостом и заодно объявил, что я колдун?

— Да мало ль чего, всего не упомнишь, — фыркнул Огрид. — Как делишки, Рон, Гермиона?

— Прекрасно, — ответила Гермиона. — А у тебя?