Гарри Поттер и камера секретов

— Досадно, что ты увидел его в день сожжения, — заметил Дамблдор, усаживаясь за стол. — Большую часть времени он очень красив, в роскошном красно-золотом оперении. Поразительные существа — фениксы. Могут нести невероятно тяжёлый груз, их слёзы обладают целебными свойствами, и ещё, — они очень преданные питомцы.

Когда загорелся Фокс, Гарри напрочь забыл, из-за чего оказался здесь, но мигом всё вспомнил, едва Дамблдор устроился за столом, в кресле с высокой спинкой, и устремил на Гарри пронизывающий взор светло-синих глаз.

Но не успел Дамблдор сказать и слова, как дверь с оглушительным грохотом распахнулась, и в кабинет ворвался Хагрид: в глазах дикий блеск, вязаный шлем болтается на макушке, чёрная шевелюра всклокочена, а в руке по-прежнему мёртвый петух.

— Эт был не Гарри, профессор Дамблдор! — зачастил Хагрид. — Мы с ним тока-тока поговорили, как уж нашли того паренька, у него и времени-то не было, сэр…

Дамблдор попытался что-то вставить, но словоизвержение Хагрида было неудержимо; в запале он потрясал петухом, усыпая перьями всё вокруг.

— …не он это, я, ежели надо, в Министерстве Магии чем хошь поклянусь…

— Хагрид, я…

— …вы не того схватили, сэр, я ж знаю, Гарри бы ни в коем разе…

— Хагрид! — прикрикнул Дамблдор. — Я и не думаю, что Гарри на кого-то нападал.

— А-а, — бормотнул Хагрид, и петух повис вниз головой. — Ясно. Раз так… снаружи подожду, господин директор.

Он со смущённым видом потопал прочь.

— Вы не думаете, что это я, сэр? — с надеждой повторил Гарри, пока Дамблдор сметал со стола перья.

— Нет, Гарри, не думаю, — подтвердил Дамблдор, и при этом снова нахмурился. — И всё же я хочу поговорить с тобой.

Гарри, волнуясь, ждал, пока Дамблдор наблюдал за ним, соединив кончики пальцев.

— Я должен спросить тебя, Гарри, есть ли что-то такое, о чем бы ты хотел рассказать мне, — мягко предложил он. — Что угодно.

Гарри не знал, что на это ответить. Он вспомнило Малфое, как тот кричал: «Вы следующие, грязнокровки!», и затем — о Метаморсе, медленно кипевшем в туалете Мученицы Мирты. Пришёл ему на ум и бесплотный голос, что он слышал уже дважды, и слова Рона: «Слышать голоса — дурной знак, даже в магомире». Подумал Гарри и про ходящие о нем разговоры, и о собственном страхе, что он как-то связан с Салазаром Слизерином…

— Нет, — ответил Гарри. — Ничего такого нет, профессор…

* * *

После двойного нападения на Джастина и Почти Безголового Ника, всеобщее беспокойство переросло в настоящую панику. Что любопытно, беспокоила всех главным образом участь Ника. Что могло сотворить такое с призраком? — спрашивали все друг друга; какая сила могла повредить тому, кто уже мёртв? Ученики кинулись бронировать места на поезд, чтобы на Рождество уехать по домам.

— Если и дальше так пойдет, то останемся только мы, — заключил как-то Рон. — Мы, Малфой и Крэбб с Гойлом. Какие весёлые нас ждут каникулы.

Крэбб и Гойл, во всём подражавшие Малфою, тоже решили провести Рождество в замке. Но Гарри был даже рад, что большинство уедет. Ему надоело, что в коридорах от него шарахаются, словно в любую минуту у него отрастут клыки или он начнёт плеваться ядом; надоело бесконечное бормотание, тыканье пальцами и перешёптывания, куда бы он ни пошёл.

Фреду с Джорджем, однако, вся эта ситуация откровенно нравилась. Увидев Гарри, они бросали всё и вышагивали перед ним, крича: «Дорогу наследнику Слизерина, идёт страшно злой колдун …».

Перси резко осуждал их поведение.

— Шутки здесь неуместны, — холодно заявил он.

— Ой, шёл бы ты с дороги, Перси, — отмахнулся Фред. — Гарри спешит.

— Да-да, торопится в Камеру Секретов, на чашечку чая со своим клыкастым слугой, — хихикнул Джордж.

Джинни тоже не видела в этом ничего смешного.

— Ой, перестаньте, — причитала она всякий раз, когда Фред во всеуслышание интересовался у Гарри, на кого тот планирует напасть в следующий раз; или когда Джордж демонстративно отгонял Гарри большой головкой чеснока.

Гарри не возражал; ему было легче оттого, что хотя бы Фред с Джорджем признавали смехотворной версию о его родстве со Слизерином. Но выходки близнецов, похоже, донельзя раздражали Драко Малфоя, — всякий раз, видя, как они этим занимаются, он даже не трудился скрыть кислую мину.

— Это потому что его так и подмывает сказать, что наследник — он, — рассудил Рон. — Вы же знаете, он терпеть не может, когда его в чём-то превосходят, а тут получается, что ему — вся грязная работа, а тебе — слава.

— Недолго ему осталось, — удовлетворённо отозвалась Гермиона. — Метаморс почти готов. Со дня на день узнаем правду.

* * *