Гарри Поттер и Орден Феникса

— Ну, конечно же, — ответил Думбльдор. — Но факт присутствия дементоров в том проулке является очень существенным. Пункт Седьмой Постановления утверждает, что магия может использоваться перед магглами в исключительных обстоятельствах, а эти исключительные обстоятельства включают в себя ситуации, угрожающие жизни ведьмы или волшебника, или любой ведьмы, волшебника или маггла в то время как…

— Мы прекрасно знакомы с Седьмым Пунктом, спасибо большое! — прорычал Фудж.

— Не сомневаюсь, — любезно согласился Думбльдор. — Тогда мы пришли к согласию, что использованное Гарри заклинание Защитника в этих обстоятельствах подпадает под категорию исключительных, описанных в том пункте?

— Если были дементоры, в чем я сомневаюсь.

— Вы услышали это от очевидца, — оборвал его Думбльдор. — Если вы все еще сомневаетесь в ее правдивости, позовите ее обратно и допросите снова. Уверен, что она не станет возражать.

— Я… это… нет… — взревел Фудж, вертя в руках бумаги. — Это… мне нужно это сегодня же, Думбльдор!

— Но конечно, тебя бы не заботило сколько раз нужно выслушать свидетеля, если бы альтернативой стал серьезный просчет правосудия, — парировал Думбльдор.

— Серьезный просчет, мой Бог! — запричитал тоненьким голоском Фудж. — Вы согласны множить небылицы этого мальчика, Думбльдор, стараясь замять его ужасающее использование магии вне школы! Полагаю, вы забыли использованное им три года назад Заклинание Парения…

— Это был не я, а домовый эльф! — воскликнул Гарри.

— ВИДИТЕ? — заорал Фудж, бурно жестикулируя в направлении Гарри. — Домовый эльф! В доме магглов! Я вас спрашиваю.

— Вопрос о домовых эльфах находится в компетенции школы Хогвардс, — произнес Думбльдор. — Если вы пожелаете, я могу немедленно вызвать его для допроса.

— Я… не… у меня нет времени выслушивать домовых эльфов! Все равно, это не единичный факт… ради Бога, он ведь надул свою тетю! — вскричал Фудж, ударив кулаком по скамье и расплескав бутылку чернил.

— И вы очень любезно не заострили своего внимания на этом случае, допускаю, что даже самым лучшим волшебникам порой трудно справиться со своими эмоциями, — спокойно произнес Думбльдор, пока Фудж оттирал чернила с записей.

— А я даже еще не начал говорить о том, что он творит в школе!

— Но, поскольку Министерство Магии не имеет никаких полномочий наказывать студентов Хогвардса за проступки, совершенные ими в школе, поведение Гарри там, не имеет отношения к этим слушаниям, — вежливо, но с заметной прохладцей, произнес Думбльдор.

— Ого, — воскликнул Фудж. — Значит, не наше дело, чем он занимается в школе, да? Вы так думаете?

— У Министерства нет власти исключать студентов Хогвардса, Корнелиус, как я напомнил тебе ночью второго августа, — произнес Думбльдор. — Так же, как и конфисковывать их палочки, пока все обвинения не будут окончательно доказаны, о чем я так же напоминал тебе ночью второго августа; и ты поспешил уверить меня, что законность будет соблюдена. Но я более чем уверен, ты уже пересмотрел некоторые законы собственноручно.

— Законы могут меняться, — с яростью воскликнул Фудж.

— Конечно могут, — кивнул Думльдор. — И ты, кажется, уже внес множество изменений, Корнелиус. Почему, например, спустя всего несколько недель после того, как я покинул Уизенгэмот, здесь начали практиковать полное уголовное судебное разбирательство по делу о простом использовании магии несовершеннолетним?!

Несколько волшебников наверху нервно заерзали, Фудж залился насыщенным красно-коричневым цветом. Однако, жабовидная ведьма справа, довольно невыразительно взглянула на Думбльдора.

— Насколько мне известно, — продолжил Думбльдор. — Нет закона, говорящего, что работой суда является наказание Гарри за каждое совершенное им магическое действие. Он обвинялся по отдельному нарушению, и он представил свою защиту. Все, что ему и мне остается делать, так это дожидаться вашего вердикта.

Думбльдор сложил вместе кончики пальцев и больше не произнес ни слова. Фудж уставился на него, сгорая от злобы. Гарри взглянул на Думбльдора, ища поддержки. Он вовсе не был уверен в том, что Думбльдор выбрал правильное время, чтобы предложить Уизенгэмоту вынести решение. Однако, Думбльдор похоже, совсем не обращал внимания на Гарри, глядя только вверх, на Уизенгэмот, начавший срочные переговоры тихим шепотом.

Гарри опустил глаза, его сердце, казалось, раздулось до чудовищных размеров и гулко ухало под ребрами. Он надеялся, что слушание продлиться подольше, и совсем не думал, что ему удалось произвести хорошее впечатление. На самом деле, он почти ничего не сказал, хотя должен был рассказать гораздо больше о дементорах, о том, как он упал, и о том, как их с Дудли почти поцеловали…

Дважды он поднимал взгляд на Фуджа, и открывал рот, чтобы заговорить, но его раздувшееся сердце мешало набрать ему побольше воздуха, и оба раза он просто глубоко вздыхал и возвращался к созерцанию своих ботинок.

Наконец, шепот стих. Гарри хотел было взглянуть на судей, но обнаружил, что намного, намного проще продолжать изучать свои шнурки.