Гарри Поттер и Орден Феникса

— Нож Сириуса! — вспомнил Гарри и, достав его из внутреннего кармана, вставил в щель между дверью и стеной. Все с надеждой наблюдали. Гарри провёл лезвием сверху вниз, вытащил и плечом надавил на дверь. Та не шелохнулась. Более того, лезвие ножа, оказывается, расплавилось.

— Тогда эту дверь оставляем, — решительно заявила Гермиона.

— А если это именно та? — Рон взирал на дверь в тревоге и любопытстве.

— Не может быть, во сне Гарри легко проходил через все двери, — ответила Гермиона, помечая отвергнутое помещение огненным крестом.

Гарри положил в карман бесполезную рукоять ножа.

— Знаете, что там может быть? — с энтузиазмом спросила Луна, когда стена снова завращалась.

— Не иначе что-то балабольное, — буркнула Гермиона. Невилл нервно хохотнул.

Стена остановилась. Гарри, уже теряя надежду, толкнул ещё одну дверь:

— Вот она!

Он сразу узнал прекрасные, танцующие, алмазами искрящиеся блики. Потом глаза привыкли к ослепительному блеску, и он увидел часы, множество часов, больших, маленьких, напольных, дорожных... Они висели между книжными шкафами, стояли на столах вдоль всей комнаты, и пространство полнилось безостановочным деловитым тиканьем, напоминавшим маршировку тысяч миниатюрных ножек. Источником алмазного мерцания оказался высокий хрустальный колпак у дальней стены.

— Сюда!

Сердце Гарри отчаянно забилось: теперь они на верном пути. Он первым бросился по узкому проходу между столами, направляясь к источнику света, как и во сне, к хрустальному колпаку, который был не ниже его самого и стоял на столе. Внутри, искрясь, клубился вихрь.

— Ой, смотрите! — воскликнула Джинни, когда они подошли ближе.

Воздушный поток нёс вверх крошечное блестящее яйцо. Вскоре яйцо раскололось, из него вылетела колибри, её вознесло до самого верха, потом ветер повлёк птичку вниз, обтрёпывая перья, и на дне колибри была снова заключена в скорлупу.

— Пошли! — прикрикнул Гарри на застрявшую Джинни — ей явно хотелось посмотреть, кем яйцо опять станет птичкой.

— Ты сам неизвестно сколько торчал у той арки! — огрызнулась Джинни, но пошла за ним к единственной двери позади хрустального колпака.

— Это здесь, — сказал Гарри. Его сердце колотилось так, что перехватывало дыхание. — Сюда...

Он оглянулся на своих товарищей. Те, внезапно посерьёзнев и напрягшись, доставали палочки. Гарри повернулся к двери, толкнул. Она распахнулась. 

Это он, тот самый зал: высокий, как собор. Повсюду стеллажи с пыльными стеклянными шарами. Шары посверкивают в свете канделябров. Свечи, как и в круглой комнате, горят голубым, Очень холодно.

Гарри опасливо прошёл вперёд и вгляделся в проход между двумя рядами. Ничего подозрительного.

— Ты сказал, ряд девяносто семь, — прошептала Гермиона.

— Да, — еле слышно отозвался Гарри и всмотрелся в даль: в конце ряда, под канделябром, мерцал серебром выпуклый номер, пятьдесят три.

— Думаю, нам направо, — шепнула Гермиона и, прищурившись, поглядела в конец следующего ряда. — Да.., там пятьдесят четвёртый...

— Держите палочки наготове, — тихо приказал Гарри.

Поминутно оглядываясь, они крадучись пошли мимо бесконечной череды стеллажей, уходивших куда-то вдаль, в почти кромешную темноту. Под каждым шаром была крохотная желтоватая наклейка; в одних шарах блестело что-то непонятное, водянистое; другие, тёмные и тусклые, напоминали перегоревшие электрические лампочки.

Ряд восемьдесят четыре... восемьдесят пять... Гарри ловил малейшие шорохи, но, может быть, у Сириуса во рту кляп, или он без сознания... или, сказал непрошеный голос в голове, он уже мёртв...

Я бы почувствовал, — сам себе ответил Гарри, и его сердце, подпрыгнув, забилось в горле, — я бы знал...

— Девяносто семь! — прошептала Гермиона.

Они сгрудились у девяносто седьмого ряда, всматриваясь вдаль. Там никого не было.

— Он в самом конце, — сказал Гарри. У него пересохло во рту. — Отсюда не видно как следует.

И повёл свою команду между высоченными стеллажами. Некоторые стеклянные шары тускло поблескивали...

— Он где-то здесь, — шептал Гарри. Он был убеждён, что с каждым шагом приближается к Сириусу, вот-вот увидит на полу бесформенный силуэт. — Сейчас... скоро...

— Гарри? — робко позвала Гермиона. Но он не хотел отвечать. Во рту было очень сухо.

— Где-то здесь... рядом... — пробормотал он.

Они достигли конца прохода и снова вышли на свет, под призрачное мерцание свечей. Пусто. Пыльная, гулкая тишина.

— Он, наверно... — хрипло зашептал Гарри, заглядывая в соседний проход. — Или нет... — Он подбежал к следующему, заглянул и туда.

— Гарри? — ещё раз позвала Гермиона.

— Что?! — рявкнул он.

— По-моему... Сириуса здесь нет.

Остальные молчали. Гарри избегал их взглядов. Его тошнило. Он не понимал, куда делся Сириус. Он должен быть здесь. Ровно здесь Гарри его видел...

Он пробежал вдоль стены, заглядывая в проходы. Пусто, пусто. Гарри побежал обратно, мимо своих товарищей, молча проводивших его взглядами. Сириуса нигде нет, не видно и следов борьбы.

— Гарри?! — крикнул Рон.

— Что?