Гарри Поттер и Принц-Полукровка

Каждый смотрел по сторонам, пытаясь увидеть, что делают другие; это было и преимуществом и неудобством Зельеделия — трудно работать так, чтобы не подглядывали. В десять минут весь класс заполнился синеватым паром. Эрмиона, конечно, лучше всех справлялась с заданием. Её зелье уже напоминало «однородную, цвета чёрной смородины жидкость», отмеченную, как правильная промежуточная стадия приготовления Живой Смерти.

Закончив нарезку корней, Гарри снова низко склонился над книгой. Это была просто жуть — расшифровывать строки из рецепта под всеми этими глупыми каракулями предыдущего владельца, который почему-то не согласился с указанием разрезать бобы сопофоруса, и написал свой вариант: «Раздавить плоской стороной серебряного ножа, при разрезании сок выделяется хуже».

— Сэр, вы, наверно, знали моего дедушку, Абрэксэса Малфоя? — Гарри оглянулся: Слизхорн проходил мимо стола слитеринцев.

— Да, — ответил Слизхорн, не взглянув на Малфоя, — весть о его смерти меня огорчила, хотя, конечно, чему удивляться, драконья оспа в таком возрасте…

И он прошёл дальше. Ухмыляясь, Гарри вернулся к своему котлу. Он мог поручиться — Малфой напрашивался на особое отношение, как к Забини и Гарри. Возможно, он даже надеялся на предпочтение, какое привык получать от Снэйпа. Но, похоже, в борьбе за Феликс Фелицис Малфую приходилось рассчитывать только на собственные таланты.

Бобы сопофоруса оказалось очень трудно нарезать. Гарри обратился к Эрмионе:

— Можно одолжить твой серебряный ножик?

Она нетерпеливо кивнула, не отводя глаз от своего зелья, которое до сих пор оставалось тёмно-пурпурным, хотя, согласно книге, должно было уже стать светло-сиреневым.

Гарри раздавил свой боб плоской стороной ножа. Сока натекло так неожиданно много, что Гарри просто поразился, откуда его столько в каком-то сморщенном бобе.

Торопливо слив весь сок в котел, он с удивлением увидел, что зелье немедленно приняло в точности такой светло-сиреневый оттенок, как написано в учебнике.

Недовольство прежним владельцем книги мигом испарилось, и Гарри перешел к следующей строке инструкций. Согласно учебнику, он должен был помешивать зелье против часовой стрелки до тех пор, пока оно не станет прозрачным как вода. Согласно же дополнению предыдущего владельца, он должен был после семерых помешиваний против часовой стрелки добавлять одно помешивание по часовой. Может, старый владелец дважды прав?

Гарри помешал зелье семь раз против часовой стрелки, затаил дыхание, и сделал одно помешивание в другую сторону. Зелье стало бледно-розовым.

— Как ты это делаешь? — потребовала ответа Эрмиона; она раскраснелась, её волосы — в парах от котла — совсем взъерошились, но её зелье по-прежнему упорно оставалось фиолетовым.

— Добавь одно движение по часовой…

— Нет, нет, в книге сказано против! — огрызнулась она.

Гарри пожал плечами и вернулся к работе. Семь движений против часовой стрелки, одно по часовой, пауза… семь движений против, одно по…

Напротив него шёпотом ругался Рон: его зелье напоминало жидкую лакрицу. Гарри посмотрел вокруг. Насколько он мог видеть, ничьё зелье не побледнело, как у него. Он чувствовал ликование, чего с ним в этом классе никогда ещё не случалось.

— Время вы…шло! — крикнул Слизхорн. — Пожалуйста, кончайте размешивать!

Слизхорн медленно пошёл вдоль столов, заглядывая в котлы. Он не комментировал увиденное, так, какой-нибудь жест или сопение… Наконец он достиг стола, где сидели Гарри, Рон, Эрмиона и Эрни. Он печально улыбнулся чему-то вроде дёгтя в котле Рона. Он прошел мимо густого, синего, как флотский мундир, месива Эрни. Зелью Эрмионы одобрительно кивнул. Когда же он увидел работу Гарри, на его лице расплылось недоверчивое восхищение.

— Чистая победа! — прокричал он на весь класс. — Превосходно, превосходно, Гарри! О господи, ясно, ты унаследовал талант своей матери. Лили — она была настоящим мастером в Зельях! Вот, пожалуйста, вот… один флакон с Феликс Фелицис, как и обещано, и хорошо его используй!

Гарри положил крошечную бутыль с золотой жидкостью во внутренний карман, чувствуя странную смесь восторга — из-за разъяренных взглядов слитеринцев, и вины — из-за разочарованного выражения лица Эрмионы. Рон выглядел просто ошеломленным.

— Как ты сделал это? — шепнул он Гарри, как только они покинули подвальный класс.

— Просто повезло, я думаю, — сказал Гарри, потому что Малфой был неподалёку.

Однако, как только они надежно уселись за гриффиндорским обеденным столом, он почувствовал себя в достаточной безопасности, чтобы всё рассказать. Пока он рассказывал, лицо Эрмионы делалось всё суровее.

— Что, я, по-твоему, жульничал? — закончил он, чувствуя себя неловко под её взглядом.

— Ну, это ж была не совсем твоя собственная работа, разве не так? — сказала она с нажимом.

— Он просто следовал не тем инструкциям, каким мы — сказал Рон. — Это могло обернуться катастрофой, так ведь? Но он рискнул и получил за это награду. — Рон вздохнул. — Слизхорн мог дать эту книгу мне, так ведь фиг, мне досталась та, на которой никто никогда ничего не писал. Разве что блевал на неё, судя по странице пятьдесят два…