Гарри Поттер: возвращение ушедших (СИ)

«И это ты еще не знаешь всей глубины этой низости!» — подумала она, старательно удерживая ментальный возглас внутри мыслесферы, чтобы его, чего доброго, не услышал Северус.

Шаман ненадолго умолк, словно пытаясь понять, о чем думает изгнанная альфа, но затем вернулся к прерванным рассуждениям:

— Он был адъютантом твоего отца, Кира, и служил верой и правдой. Ты сама помнишь, какова была его роль в схватке с Шиллоном(4). Арчи мог быть жестким, резким, он не лишен тщеславия и самолюбия, но я никогда не сомневался в его верности. Более того, до последнего времени Арчи был готов жизнь отдать за наш народ и за тебя лично, Кира. Что могло привести к таким переменам? Я знаю про выдвинутые обвинения, но они же голословны. Большинство бойцов привыкли доверять своему военачальнику и пошли на его призыв. Но сам Арчи должен был сто раз все обдумать, обсудить все со мной, в конце концов. Однако — нет…

— Он прежде уже приходил ко мне с претензиями и предупреждал, что люди не потерпят колдуна в качестве своего предводителя, — выплюнула Кира. — С тобой он не делился подобными опасениями?

— Делился, — смиренно кивнул Орикс. — Но согласись: опасения по поводу твоего выбора и нежелание оказаться под предводительством чужака, — совсем не то же самое, что обвинение в предательстве.

— К чему ты клонишь? — процедила сквозь сжатые зубы Кира.

Старый волк молча вытащил из другого кармана грязный стакан со следами томатного сока, завернутый в полиэтиленовый пакет, задумчиво повертел его в руках.

— Если нас с тобой усыпляли, то не исключено, что его опаивали. Это стакан, из которого Арчи пил за обедом. Я, правда, не чувствую постороннего запаха, но… Вы не согласитесь проверить, Северус?

*

Теперь Кира варила зелье-индикатор, который должен был дать ответ, действовал ли военачальник по своей воле или под влиянием зелья. Хотя насчет воли даже в случае, если проба даст положительный результат, остался бы большой вопрос. Tenebris Anima, как она поняла из разговора, не навязывало человеку чуждых ему желаний и мотивов, а лишь снимало барьеры нравственности. В повседневном поведении опоенного им человека не обнаруживалось явных отклонений, как под влиянием Конфундуса, или отупения и отрешенности, как под Империусом. Он вроде бы оставался самим собой, но становился способным на совершенно аморальный поступок в угоду собственным желаниям. Специфика производимых эффектов в совокупности с отсутствием у зелья вкуса, запаха и цвета делала его самым сложно обнаружимым и коварным в своем классе. И именно характеристики Tenebris Anima наилучшим образом укладывались в предположения Орикса.

Киру волновал результат предстоящей проверки, и хуже всего было то, что она сама не знала, какой ответ огорчит сильнее. Если откровенно, то лично она предпочла бы и дальше считать Арчи мерзавцем и предателем. Тогда можно надеяться на изгнание его из племени в некотором будущем, после чего Кира смогла бы спокойно навещать друзей и близких. С другой стороны, если военачальника опоили, то достаточно лишь предотвратить дальнейшее воздействие, чтобы восстановилась полнота личности. В таком случае племени не грозит раскол. Место вождя тот Арчи, которого она до последнего времени знала, с большой вероятностью добровольно передаст Джеррету как законному наследнику, а сам продолжит нести службу по обеспечению безопасности. Для племени второй вариант однозначно лучше. А вот Кира после всего случившегося, особенно попытки надругательства, вряд ли сможет смотреть на военачальника без содрогания и ненависти. Ведь зелье не формирует мотивы, а только расчищает дорогу имеющимся. Пожалуй, положительная реакция индикатора для нее будет означать превращение вынужденного изгнания в добровольное.

— Кира. Засыпать над котлом — плохая идея, — голос, язвительный, но родной и любимый, отвлек от неприятных мыслей.

— Я не сплю, — она успела заметить, как в песочных часах последние песчинки тонкой струйкой перетекли их верхней колбы в нижнюю, влила в котел заранее отмеренную слизь бундимуна и погасила огонь. — Готово! — теперь можно обернуться. Насмешливо изогнутые губы, длинный хищный нос и теплые глаза.

— Давай посмотрим, — нахмурившись, склонился над еще булькающим варевом. Кира не смогла бы объяснить как, но она отчетливо различала за маской строгости улыбку. Он лишь играл роль строгого учителя и, похоже, не старался этого скрыть. — Что же, — многозначительно поднял брови, — поздравляю. Ты справилась со своим первым зельем.

— А где же «молодец»? — склонив голову набок, Кира лукаво улыбалась.

— Зачем говорить то, что ты и так знаешь? — попытался сопротивляться он.

— Я хочу от тебя услышать.

— Считай, что услышала…

— Ничего я не слышала! — покачала головой и картинно развела ладони в стороны.

Он сложил руки на груди и поджал губы, она свои наигранно надула.

— Ладно, — Северус рассмеялся, — ты — молодец! Довольна?

— Теперь да! — заложив руки за спину и подавшись вперед, она приподнялась на цыпочки и с игривым вызовом подняла подбородок.

— Какая ты, однако, нахальная ученица! — деланно возмутился мастер.