Гарторикс. Перенос

– От себя не убежишь – кажется, так? – старичок подошел поближе, с интересом наблюдая за попытками Эштона подняться. – Но и сожрать самого себя никому еще не удавалось. Можно сказать, патовая ситуация.

Эштон вдруг понял, что старичок стоит слева, но ему не нужно даже поворачивать голову, чтобы его рассмотреть. Он видел всё, что было слева и справа, одновременно, – и только впереди, там, где две зоны видимости смыкались, было небольшое слепое пятно.

Уперевшись передними лапами в пол, Эштон приподнялся и медленно, в несколько приемов, подтянул ноги, пару раз задев себя костяными шпорами. Чешуя на боках оказалась довольно крепкой, но он всё равно зашипел от боли, когда острый нарост проскрипел по чешуйчатой коже, оставляя царапины, которые тут же налились пурпуром. Крепко прижав обе ступни к шершавому полу, Эштон напряг все известные ему мышцы и рывком разогнулся, поднимаясь на ноги.

Центр тяжести оказался совсем не там, где ожидалось. Попытавшись выпрямиться, Эштон завалился назад, но что-то крепкое и сильное уперлось ему в копчик, удержав тело в вертикальном положении.

– Можно, конечно, и так, – хмыкнул старичок, – но я бы все-таки научился стоять на своих двоих.

Скосив глаз, Эштон увидел за спиной странную шипастую конечность, упиравшуюся в пол. Попробовав шевельнуть ею, он сразу же потерял равновесие и грохнулся на пол, едва успев выдернуть острые когти лап из-под собственного живота.

– Вот именно поэтому, – назидательно произнес старичок. – Все-таки хвост предназначен совсем для другого.

«Для чего?» – хотел спросить Эштон, но странная конечность взвилась в воздух над его головой, и слова застряли у него в глотке.

Это действительно был хвост – гибкий, длинный и мускулистый. Три ряда острых шипов, соединенных упругими и острыми хрящами, тянулись до самого кончика и там срастались в виде тяжелой трехгранной пики, похожей на смертоносное копье из музея древностей. Эштон поежился от неясного чувства опасности, которое исходило от его же собственного тела: в сочетании со всем остальным такой хвост мог предназначаться только для одного.

– Я что… убийца? – произнес он одними губами так тихо, что даже вездесущее эхо не смогло подхватить ни звука.

– А я откуда знаю? – старичок пожал плечами и вернулся к работе, разгоняя остатки воды по полу. – На этот вопрос можешь ответить только ты.

…На незнакомые звуки тело Эштона среагировало раньше сознания: лапы напряглись, гребни встали дыбом, хвост заходил туда-сюда, со свистом рассекая воздух над головой. Пару раз Эштону пришлось неловко перевалиться на бок, чтобы увернуться от тяжелой костяной пики, – и потому он не сразу понял, что помещение наполнилось металлическим звоном и топотом. Из-за колонн со светящейся голубоватой жидкостью показались существа, напоминавшие 3D-модели с тренинга в Центре Сновидений, но отличавшиеся размерами и осязаемой физической угрозой, которая от них исходила.

Их было пятеро. Двое чем-то походили на обезьян; коренастые, с мощными руками и клыками, торчащими изо рта, они были с ног до головы покрыты жесткой зеленой шерстью. На концах длинных тонких хвостов топорщились кисточки – у одного ярко-алая, у другого ослепительно белая. В кисточки были вплетены гроздья металлических лезвий; задевая каменный пол, они издавали нежный звон.

Двое других были похожи на гигантских бронированных насекомых – нечто среднее между жуком и скорпионом. Их тела были закованы в переливчатые панцири из гладких пластин, наползающих друг на друга. Они стояли на двух тонких шарнирных лапках, четыре точно такие же конечности шевелились в воздухе, выпуская и втягивая влажные розовые присоски. Круглые лысые головы с фасеточными глазами прикрывали панцирные воротники, над головами жутким веером возвышались длинные гибкие жала с острыми кончиками.

Последний был наиболее антропоморфным из всей пятерки. На нем была одежда – грубые сапоги, светлые штаны и рубашка с широким поясом; к поясу крепилось нечто вроде легкой чешуи из синего металла, закрывавшей грудь и спину. На поясе болтались две кобуры странной формы с торчащими рукоятками то ли оружия, то ли рабочих инструментов. Он был почти на голову выше остальных; сквозь серую, цвета каменной пыли кожу на лице и руках проступали огненные полосы, похожие на трещины в вулкане. От переносицы и надбровных дуг отходили рифленые костяные наросты, загибавшиеся вокруг головы наподобие рогов.

На шее у всех пятерых блестели металлические ошейники со странной светящейся мембраной в центре. Шестой такой же ошейник держала в руке одна из обезьян.

Эштон бросил вопросительный взгляд на старичка, но тот преспокойно размазывал воду по полу, отходя всё дальше к колоннам и не обращая внимания на существ, которые, впрочем, тоже как будто его не замечали.

Человекообразный кивнул, оба жука опустились на все шесть лапок и медленно направились к Эштону. За ними двинулись обезьяны.

– Кто вы такие? – в панике спросил он, безуспешно пытаясь подняться или хотя бы отползти. – Что вам нужно?

Жалобные щелчки и хрипы рассыпались по помещению, отскакивая от стен.