Где рождаются циклоны

Но вот автомобиль уносит нас через изрезанные оврагами Анды. Дорога вьется змеей по краю темных расщелин, поросших густыми зарослями, из которых поднимаются почти заглушенные ими, обвитые лианами пальмы. Вершины гор окутаны облаками. На склоны набегают лиловые, голубые и зеленоватые тени, похо­жие на выцветшую парчу. По небу кружатся коршуны. На встречу нам попадаются метисы в остроконечных шляпах, верхом на маленьких лошадках и женщины с длинными серьгами в ушах.

У дверей небольшого кабачка молодые люди тан­цуют марикиту, под звуки гитары. Сидящий рядом с шоффером падре превозносит достоинства этой страны, богатой дичью. „Я стреляю куропаток из автомобиля, трах! трах! и всегда попадаю". И он делает вид, будто прицеливается из ружья. По его словам, на склонах Найгуаты есть целые поля земляники и источники, вода которых имеет цвет бренди.

Диктатор.

Сегодня день выставки. Внутренний двор большого желтого здания украшен флагами. Играет военный оркестр. Множество черных сюртуков и серых мундиров. Вокруг галлерей ящики, в которых разложены образцы кофе, какао, минералов, дерева и кожи, представляющие пока еще неэксплуатируемые богатства лесов, орошае­мых Ориноко равнин и льяносов; рядом с сырьем фа­бричные произведения — обувь, одежда, разные металли­ческие и фарфоровые вещи, — первые признаки на­рождающейся промышленной жизни в этой стране план­таторов и скотоводов. Что касается до произведений искусства, то живопись не лучше тех ужасных раскра­шенных фотографий, которыми заполнена делая зала; скульптура и декоративное искусство соответствуют вкусам „пожарного" и местных выскочек. Здесь еще не успели создаться художники. Усилия жителей были на­правлены не на развитие искусства, а на приобретение богатства. Имеются великолепные здания для универ­ситета, но они пустуют. Есть музей, но в нем находятся только плохие копии; существует прекрасная библиотека, с очень милым, развитым и немного грустным библиоте­карем, но нет читателей.

Но вот раздаются звуки национального гимна. Толпа раздается, грубо оттесняемая полицией. Проходит пре­зидент, в сером генеральском мундире, окруженный своим штабом. Он рассеянно раскланивается. Это коре­настый, сутуловатый мужчина, волосы с проседью, лицо смуглое, громадные усы, вид суровый. Вокруг него офи­церы, все загорелые молодцы, с черными волосами и усами, в белых перчатках.

Президент ходит вразвалку, с опущенной головой, как дикий кабан. Этот человек держит в своих властных руках громадную страну. При его приближении разго­воры умолкают и все ему кланяются.

Он простой крестьянин и очень гордится этим. Он сам называет себя: „солдат из крестьян". Он всю жизнь обрабатывал землю и любит ее жадной любовью земледельца. Ему принадлежат громадные земельные владе­ния. В конце-концов, вся эта обширная страна составляет его собственность. Его плантации, угольные копи, неф­тяные колодцы, стада быков и табуны лошадей дают ему огромные доходы. Он живет среди своих владений, в ма­леньком городке Маракай, далеко отстоящем от столицы и министерств, на которые он обращает очень мало вни­мания, будучи окружен верными и преданными людьми— всегда вооруженными офицерами и солдатами, деятель­ными полицейскими и несколькими подобострастными чиновниками. Его время распределено между государ­ственными делами и хозяйственными заботами. Он посе­щает свои конюшни, скотные дворы и молочные заведения.

Производство^; сыров, масла и консервов поставлено у него на широкую ногу; равно как и разведение скота. Но вместе с тем это и начальник. Он достиг власти с помощью переворота, как это и полагается в этих молодых и буйных республиках. Долгое время он был правой рукой слишком известного Кастро. Кастро за­болел и уехал лечиться в Европу, а управление внут­ренними делами государства передал своему верному сотруднику. В тот самый вечер, когда пароход, увозив­ший Кастро, вышел в море, все его приверженцы были арестованы, дома их сожжены, имения и все имуще­ство президента конфискованы, а он сам объявлен низверженным. Лучше не сумел бы поступить и Макиа­велли. На следующий день повсюду царил порядок, благодаря смуглым „Андиносам“, с винтовками в ру­ках. Преторианцы были на стороне нового президента, оставалось только привлечь к себе симпатии народа.

Он освободил из тюрем, где изнывали забытые жертвы тирана, целую толпу несчастных, заключенных по по­дозрению или вследствие гнева Кастро, друзей, роди­телей или братьев изнасилованных им женщин. Впро­чем, новый диктатор не преминул в свою очередь за­полнить тюрьмы, чтобы подавить последние вспышки революции.

Все сторонники тирании Кастро, не успевшие скрыться, были размещены по тюрьмам Каракаса, Ма­ракайбо и Валенсии. Вот уже десять лет, как тюрьмы не пустуют. Об этом заботится великолепно организо­ванная полиция.

При малейшем подозрении, каждый может быть арестован, его имущество конфисковано, а ему самому будет дана возможность размышлять, сидя с закован­ными ногами, о преимуществах поддержки существую­щей власти.