Где валяются поцелуи. Париж

– О, это была некрасивая история. Не такая красивая, как эклер. Я увел ее у друга. Когда-то он был богат, потому что она его любила. Потом он разбазарил все ее поцелуи, прокутил все свое сумасшедшее состояние.

– Не стыдно?

– Мне нет, еще раньше он увел ее у какого-то русского.

– А вы не боитесь, что и у вас ее тоже могут увести?

– Нет. Эклеры же в моей тарелке, – снова засмеялся француз.

– Чем вы ее покорили?

– Вниманием. Не забывайте женщину любить, зачем вам кактусы в квартире?

– Как вы понимаете счастье семейной жизни?

– Входишь в подъезд, в квартиру, в тапочки, на кухню, в тепло, в жену. Если при этом ты не ищешь выхода, значит, ты счастлив.

– Жизнь – эклер, – вздохнула Ава.

– Жак, вас не пугает та мысль, что эклер – это все, это на всю жизнь? – приревновал ее к гостю Планшет.

– Хороший вопрос, можно сказать, что пробираюсь через крем в тоннеле эклера, тогда это путешествие покажется не таким уж легким. Что касается финиша, то я о нем не думаю. Мне гораздо интереснее идти по выбранному пути, нежели конечный результат.

– Французы все такие откровенные?

– Нет, только те, что женаты на русских. С русскими женщинами нельзя лицемерить, иначе они теряют женственность.

– Ава, ты тоже так считаешь?

– Какой сладкий крем в ваших эклерах, – рассмеялась ведущая. – Но говорите, говорите. В жизни нашей слабой половины так мало крема.

– Ты имеешь в виду поступки, Ава?

– Хотя бы слова.

– Слов красивых полно, но нам пора на рекламу.

– Что я говорила.

* * *

«Подача у него ничего», – вспомнила слова Пьера Катя, когда он познакомил ее с Жан-Жаком. Это не была любовь с первого взгляда, потому что он был в солнцезащитных очках. Он не снял их даже когда представился, даже когда играючи поцеловал мою руку. Жан-Жак был в солнцезащитных очках все время, пока я с ним говорила, поэтому говорить приходилось не с глазами, а с его ртом. Правильные губы, плотные, но не пухлые, плавно двигались в трехдневном газоне его щетины. Две красивых темно-алых ядовитых змеи медленно заползали мне под кожу, мурашки бежали врассыпную, едва заслышав их баритон.

Теперь я чаще стала ходить с Пьером на их теннис. После спорта мы сидели в кафе за стаканом апельсинового сока или чашкой кофе и болтали о разном. А под настроение могли продолжить прогулку за бутылочкой шабли или бургундского.

Может быть, это и было роковой ошибкой Пьера. Он уехал в командировку, оставил мне для развлечений своего друга. Чтобы он дал мне несколько уроков тенниса. С ним приятно было общаться, и не только на корте. Что ни встреча, будто на маникюр сходила или в парикмахерскую. Сам Пьер звонил часто, и все чаще во время «маникюра». И это начинало раздражать:

– Зачем ты звонишь мне каждые пять минут, вместо того чтобы приехать?

– Это забота.

– Женщине нужна защищенность, а ты пытаешься установить на меня сигнализацию.

Разве так можно с порядочной девушкой? Оставить женщину другу гораздо опаснее, чем одну. Вдруг она привыкнет к этому «одиночеству», начнет вам с ним изменять, наконец, влюбится и станет воспитывать с ним ваших запланированных детей. Всем известно, чтобы по-настоящему избавиться от одиночества, надо найти того, кто способен делать массаж не только тела, но и извилин.

Перед тем как Жак снял свои солнцезащитные очки, был длинный период эсэмэсок. Романы в эсэмэсках – новый жанр современной литературы. Сколько их хранится в Сети? Ими забиты серверы. Библиотеки книг, написанных на двоих.