Где ваш дом, дети?..

Ощущение будущего могущества переполняет его уже сейчас и опьяняет. Планы у него благородные: изобрести таблетки от старости, а еще придумать часы, передвигая стрелки которых можно отправлять человека в прошлое — в пору его молодости…

Несколько слов об Алеше. Он готовится купаться. Мама ждет в ванной. Я ему достаю сменное бельишко. Алеша стоит голышом, в одних тапочках, и кричит:

— Папа, я уже почти раздет!..

Я хохочу, Галка хохочет, Алеша, сидя уже в ванночке, смотрит на нас с благожелательным удивлением…

Санька, пока Алеша моется, просит почитать вслух старые дневниковые записи. Один раз я ему случайно прочел, и с той поры он стал часто приставать:

— Папа, прочитай про нас с Алешей!..

Когда я читаю, он весь обращается в слух, переживает, краснеет, бледнеет. Если что-то, судя по записи, у него в прошлом было нехорошо, он стыдится, спрашивает:

— Но ведь сейчас я не такой?..

Видя, как это чтение благотворно влияет на него, я прилежно веду «отцовский дневник» — простую и действенную «машину времени»…

…Едва уложим ребят, едва тишина придет, как вдруг Санькина головенка выныривает из постели, как поплавок из воды.

— Папа, а почему… — начинает Санька, и дальше следует вопрос на «злобу дня». Он спрашивает о том, что его больше всего задело, затронуло в истекшем «сегодня». Причем осмысливает он только то, что вызывает бури в его эмоциональной сфере. Мои рациональные призывы учиться читать или делать что-то полезное не оставляют к концу дня никаких следов…

К сожалению, суть многих моментов, затронувших его душу, до бумаги не доходит. Вот вечерняя прогулка в морозном снежном мире. Алеша в шубе похож на веселого медвежонка. Санька разрумянился и выглядит скорее как Шурочка. Ветер несет миллионы снежинок — многие из них рады зацепиться за ребят или за Галку. Мамуля наша стоит и улыбается, будто Снегурочка.

Ребята вырезают из снега кирпичи и пытаются из них что-то строить. Кирпичи рассыпаются, ребята визжат. Они падают в снег и катаются в нем — пушистые зверьки, ошалевшие от радости жизни…

Простуды, к сожалению, частые визитерши у нас. Ставил Саньке банки, они хорошо присасывались. Укрыл его одеялом и вышел из комнаты. Когда вернулся через несколько минут, Санька… стоял на диване и был он похож на Карлсона со множеством стеклянных горбиков на спине.

— Ты чего встал? — спросил я.

— Папа, я никогда не состарюсь, ведь правда же?.. — тревожно спросил Санька.

— Никогда, — подтвердил я…

Представления о мире он конструирует сам. Сам его придумывает, свой мир, и сам объясняет…

Ест морскую капусту из банки.

— Папа, я знаю, как ее собирают!..

— Как? Расскажи!

— Когда моряки якорь поднимают, он весь в морской капусте. Они капусту обрывают — и в банку!..

Все в нем перемешано, хаотично, непредсказуемо. И писать о нем надо так же — кусочками, фрагментами, как вырываются его детские откровения.

Идем с ним по улице.

— Папа, это дерево? — спрашивает он. — А какая от него польза?

Я объясняю.

— Папа, это земля? — спрашивает он. — А какая польза от нее?

Я объясняю.

— Папа, это цветочек? — спрашивает он. — А какая от него польза?

Я объясняю.

— Папа, это небо? — спрашивает он. — А какая от него польза?

— Слушай, а какая от тебя польза? — интересуюсь я.

И сын озадаченно замолкает.

Принес елку, мы ее украсили с ребятами. А Галка объявила сюрприз — вечер аттракционов. Разделились на две команды и переносили столовой ложкой воду из одной тарелки в другую. Коллективно рисовали на листах ватмана портрет зайца — кто скорее успеет. Срезали конфеты и игрушки — они висели на ниточках, а глаза у игравших были завязаны, и ножницы часто щелкали впустую, вызывая смех у окружающих. Потом Галка сажала каждого по очереди на табуретку, завязывала глаза, вынимала из-под покрывала заранее приготовленные маски, и нужно было наводящими вопросами разведать, что за «зверь» приставлен к твоим закрытым глазам.

— Какого я цвета? — спрашивал играющий. — Есть у меня рога?..

Ему со смехом отвечали…

— А сколько у меня лап?.. А что я кушаю?..

Самым большим тугодумом оказался я — дольше всех опознавал маску лягушки.

Ребятам очень понравились Галкины сюрпризы. Теперь на каждый праздник приходилось что-то придумывать — так мы с женой договорились…

После увлечения командирством, после периода жадничания Санька вроде бы начинает вести себя правильно, по-человечески.

Вот Алеша плачет — раскапризничался, потому что днем не спал. Ни Галке, ни мне его не успокоить.

Санька подошел и спросил с чувством:

— Аленька, братик любимый, чего ты плачешь?..

Алеша поглядел на него удивленно — и вдруг затих…

Еще сценка в Санькину пользу. Купил я настольный футбол. Санька увлекся. Когда я свободен, мы с ним подолгу отпасовываем мяч от футболиста к футболисту.

— Не хочу играть!.. — заявляет Санька, когда его команда начинает проигрывать. Выжидает, чтоб я потянулся за крышкой от коробки, и предлагает лукаво:

— Давай начнем сначала! Ноль-ноль?..

Алеша все ходил вокруг да около, смотрел, как мы играем. И вдруг однажды, придя с работы, я обнаружил сыновей за футболом.

— Ну что, Санька, сыгранем? — предложил.