Где ваш дом, дети?..

Слово — самая сильная сила в мире и самое бессильное средство в воспитании. Я что-нибудь говорю сыновьям — предлагаю или запрещаю, но они будто не слышат. Повышать голос и брать горлом не хочу. Приходится ждать, когда ситуация повторится, и снова тратить слова. Напоминаю ребятам, что уже «поднимал вопрос». Они удивляются: ничего они не знают, ничего не слышали, но, конечно, сделают, как я прошу…

В театре я на себе ощутил великую силу слова. Ходили туда со старшим сыном, смотрели детский спектакль «Три поросенка». Я задремал было, держа Саньку на коленях. Но спектакль растормошил, развеселил, увлек, чему я очень удивился. Замечательный был волк на сцене — спортивный, обаятельно-глуповатый и добрый. Саньку поражало, почему ребята подсказывают волку, где искать поросят.

— Они что, плохие? — спрашивал он удивленно и оглядывался.

Я ничего не объяснял — просто сидел и смотрел, переживал вместе с Александром…

Возвращаемся из театра. А мама, оказывается, купила вкусные конфеты. И Алеша спешит поделиться радостью. Едва открываем дверь, он кричит:

— Смотрите, сколько много диатеза!..

На день рождения мы Алеше купили коллекционную машинку «пежо». Так вышло, что Саньку в это время я отвез на неделю к моей маме. И Алеша целую неделю не притрагивался к машинке, хотя это было трудно — она ему очень нравилась. Говорил:

— Вот приедет Саша, и будем играть!..

Надо бояться недобрать родительского счастья. Бояться не увидеть, не заметить чего-то в сыновьях, не понять, недоговорить. Потому что все проходит, все сменяется чем-то новым, незаметно проросшим из того, что было. И если сейчас ты чего-то не заметишь, не осознаешь, в будущем что-то тебе покажется непонятным, беспричинным. Отцовская невнимательность сегодня — отцовская беспомощность завтра.

Вот я прикончил невзначай ребячью «машиноманию» и чуть не проглядел это. Потому что очень уж легко вышло…

Вечером перед сном они попросили что-нибудь рассказать, и я, глядя на плюшевую собаку, что стояла на шкафу, поведал им сказку, которую наскоро придумал.

— Жила-была черная собачка. Она не могла понять, почему ее забыли, почему ребята словно не видят ее. Бегают с игрушечными машинками, перегоняют друг друга, кричат. Собачке так хотелось побегать вместе с ними. Вот однажды она дождалась ночи и, когда все заснули, спрыгнула со шкафа и отправилась в комнату, где были машинки.

— Здравствуйте, — сказала собачка.

Машины покосились на нее и ничего не ответили.

— Я бы хотела понять, — сказала собачка, — почему вас любят, а меня — нет? Вы можете быстро бегать, и я тоже. Вы можете громко тявкать, и я тоже. Но я еще могу любить и охранять людей, а вы никого не любите. Почему же дети этого не понимают?

Машины ей не ответили, они только глядели на нее свысока и презрительно фыркали…

Собачка ушла в свою комнату.

Ночь была темная и длинная. Злой ветер пригнал наполненную дождем тучу. Ветер открыл все форточки. Он хотел влезть в комнату, где спали ребята, чтобы простудить их. Но собачка так сердито стала на него лаять, что ветер испугался. А собачка подпрыгнула и носом закрыла форточку. Потом она вспомнила про машинки и побежала в их комнату. Туда уже залез ветер и налились дождевые струи. Машинки отъехали в дальний угол и дрожали от холода. Собачка набросилась на ветер, залаяла, схватила его за загривок и стала трепать. Ветер еле вырвался от нее и улетел, прихватив с собою дождь. А собачка, усталая после сражений этой ночи, не смогла забраться к себе на шкаф, где всегда стояла, и заснула у ребят под кроватью. Утром ребята проснулись и даже не заметили, что собачки нет на шкафу. Они побежали к машинкам и снова кричали, визжали, ездили наперегонки. А собачка ждала под кроватью ночи, потому что ночью она могла снова охранять своих любимых ребятишек…

Рассказал я эту немудреную сказку, и на следующее утро каждый из мальчишек взял себе по плюшевой собачке, а на машины они даже не глядели — ни Саша, ни Алеша…

Вдруг наступило потепление, разрядка, вдруг разрешилась наша с Лешей «конфронтация». Поговорил с Галкой об этом, стал больше времени проводить с младшим сыном. И он охотно потянулся ко мне. Или мне так нравится думать, что охотно…

Как приятно было, когда первый раз назвал папочкой! Когда признался в любви. А я-то напридумывал, что у него ко мне врожденная антипатия, «комплекс Эдипа». А я-то переживал…

Чтобы не удариться в крайность, чтобы не заниматься только Алешей, водил Саньку в зал игровых автоматов. Санька с увлечением посражался, полетал, поплавал, поездил. Я внутрь нарочно не входил, предоставив сыну все делать самому: разменивать деньги, выбирать автоматы, включать их.

На обратном пути он сначала восторженно рассказывал. Потом затих. Шел рядом, то и дело взглядывая на меня.

— Что ты, Саня?

— Папа, я совсем про тебя забыл, когда играл! Понимаешь?

— Про маму и меня ты никогда не сможешь забыть. Мы всегда в тебе. Просто мы видим, когда ты занят, и отходим в сторонку, чтобы тебе не мешать.

— А я подумал, что забыл про тебя…

Санька успокоился и снова принялся описывать достоинства игровых автоматов…