Где ваш дом, дети?..

В школе объявление — приглашают в музыкальный кружок. Мы считали, что у Саньки нет музыкального слуха. И все-таки отправились на прослушивание. Очень волновались в тот день. Загадывали: хоть бы… И вдруг Санька прошел. Так и хочется написать: победил. Его зачислили. А мы с Галкой, возбужденные небывалым событием, побежали в магазин и как раз наткнулись на импортное пианино. Потом побежали в сберкассу, сняли деньги, и в тот же день пианино появилось дома. За две недели до первого занятия…

Санька пытается импровизировать — ударяет пальцами по клавишам и вроде получается что-то правдоподобное. Ему нравится, и нам тоже.

На первом занятии научили его играть «мостики». Это скучное дело, нужное для правильной постановки рук. Санька исполняет мостики морщась. А потом переключается на любимый свой «импровиз» и образно объясняет каждый звук:

— Самолет пролетел… Капля упала…

Бывает, усталость прихватит. Почувствуешь холодную струю в комнате, как живую мерзкую змею. Бывает, сделается жалко себя, и обида (на кого? на что?) затуманит сердце. Но ребята подбегут, бурлящие, неистощимые, и хандры как не бывало. Этот феномен подзарядки от ребят действительно существует. Думаю, любой из родителей его испытывал…

А приезжаю к маме, старенькой моей, и — откуда что берется — энергия бьет ключом. Вижу, что ей это надо, что ей это помогает, и становлюсь сверхэнергичным, сверхвеселым. Приношу дрова из подвала, мою, убираю в квартире и отдаю, отдаю, отдаю то, что взял от своих мальчишек…

Санька отзанимался, отыграл на пианино. Хотел закрывать инструмент, но тут Алеша попросил:

— Можно я попробую?

Санька милостиво разрешил. Алеша взял одну из своих раскрасок, деловито взобрался на табурет и поставил раскраску на пюпитр. Галка, Санька и я с интересом наблюдали. Алеша смотрел в раскраску и, уверенно нажимая на клавиши, пел во все горло о том, что там нарисовано.

— Вот курочка стоит… А рядом петушок… А рядом их цыплятки… И солнышко вверху…

Таким образом Алеша исполнил нам раскраску от корки до корки… Он был очень доволен. И мы от души его похвалили…

Хотел Алешу привести на Санькино музыкальное занятие, но не решился. Присутствовал сам. Учительница принимала у Саньки домашние задания. Санька мало тренировался, и она это чувствовала.

— Сыро! — говорила она. — Ты слышишь, как сыро?..

Санька головой кивал, соглашался, да, мол, слышу. А когда вышли на улицу, спросил:

— Папа, чего она все про погоду говорила?..

Как всегда, смех и слезы соседствуют. Санька принес в тетрадке первую двойку. Странная двойка, на мой взгляд. Решил все примеры, но «записал не в два столбика». Плачет, лежа на полу.

Мы с Галкой его поднимаем.

— Ничего!.. Исправишь!..

Ни слова не сказали в осуждение. И правильно сделали, как я думаю…

Саша завел было дневник. Торжественно записал, как его зовут и сколько ему лет. Показал нам с Галкой первую запись. И… на том пока что дело кончилось. Не от неразвитости, не от нерадивости — от того, что ему некогда. От того, что он загружен по уши и практически не имеет свободного времени. Он долго делает уроки. Он занимается музыкой. Ему хочется поозорничать с Алешей. Ему хочется мультик посмотреть. На «литературные дела» — на дневник — времени не остается…

Другие дела приключаются — не менее литературные… Подписались на «Ленинские искры». Читаем Саньке газету вслух. Самому еще трудно — «буквы мелкие».

Вдруг он захотел написать статью. И написал с кучей ошибок. Написал, как они гуляли с мамой и построили снежную крепость. У нее была зубчатая стена, и на стене — зайка из снега. На другой день пошли к ней, а крепости нет, одни обломки. «Ребята, не ломайте красоту!» — так закончил Санька статью.

Я исправил ему ошибки. Он сел переписывать. И наделал новых ошибок. Мы решили с Галкой послать как есть. Запечатали в конверт. Опустили в почтовый ящик. Вернулись домой, и тут Санька вспомнил, что забыл подписать свою статью…

От восьми до девяти

Подарили Саньке блокнотик — чтобы учился планировать предстоящий день. По вечерам он старательно вспоминает, что предстоит завтра.

— Первое: зарядка… Второе: завтрак… Нет, завтрак не буду записывать… Потом школа. После школы — третье: музыка… Четвертое: уроки… Пятое: делать кораблик…

Он удовлетворенно разглядывает запись. Перечитывает вслух. Спохватывается:

— Забыл про баловство! Шестое будет — побаловаться…

Как-то разговорился с женщинами-врачами — своими коллегами — о семье, об отцовстве, об увлеченности ролью папы.

— Да нет таких мужчин, для которых отцовство главнее всего! — сказали коллеги. — Хорошие отцы в книгах спрятались, между страницами засушены! А в жизни все лежит на женщине, и тянет семью только женщина. И вы все на жену сложили, Сергей Иванович, мы уверены! По-другому не бывает…

Поразительная и твердолобая убежденность. Нет отцовского призвания — есть лишь материнское. Не может мужчина стремиться к семейным делам, сознательно их на себя взваливать. Нет таких мужчин!

Я заспорил было, загорячился. Они стояли твердо, переубедить и не мечтай.