Где ваш дом, дети?..

— Мальчишки из второго «б» затащили меня в класс и говорят: «Хочешь с девочкой поцеловаться?..» Я отказался, и они обрадовались. Девочек-то в классе не было. Значит, они просто напугать меня хотели…

Перед уроками к ним в класс приходят пионеры — проводят зарядку, играют, рассказывают сказки. А тут вдруг попросили принести самоделки и обещали приз победителю. Санька сразу решил, что приз достанется ему. Стал фантазировать, что это будет. Фантазии были «сладкими» — торт, конфеты, пирог…

Вторая стадия — исполнение. Санька взялся за нее, когда истощилась фантазия насчет наград. Сидел и старательно лепил дом из пластилина. Раскатывал колбаски-бревнышки. Наращивал стены. Вставлял рамы. Подгонял стропила. Дом у него, действительно, получился неплохой.

Так и пошли мы в школу: Санька, неся ранец и мешок со сменной обувью, я — с его домом на руках…

В вестибюле было всеобщее внимание — и дети, и родители заметили Санькину самоделку. Пионеры-шефы тоже похвалили Саньку.

Потом был период долгого затишья. Потом самоделки раздали назад. Дом был разрушен — скособочен, скомкан. Санька целый вечер его поправлял и сделал еще лучше, чем прежний.

А приз, по его словам, так никому и не присудили…

Санька подружился с одноклассником. Я подивился, как точна бывает избирательность дружбы. Виталик очень похож на Саньку. Не по внешности, а по жизни. Он тоже старший в семье, у него тоже есть брат-бузотер. Он тоже впечатлительный, нежный. Тоже часто простужается. В общем два сапога… И как они только углядели друг друга. Санька говорит, что Виталик первый к нему подошел, первый предложил дружбу…

Уроки — новое строгое слово в нашем быту. Делает уроки Санька только с мамой. Она терпелива, мягка, она объясняет доходчиво. По-моему, она гордится своим умением хорошо объяснять, и гордость эта правильная, законная.

Первые несколько дней Санька занимался с охотой. Теперь стал отвлекаться, пытается напевать, ерзает.

Иногда я наблюдаю за ними, сидя неподалеку. Иногда прислушиваюсь из соседней комнаты. Уже сейчас, на примере хотя бы чтения, понимаю: школа учит знать, но не учит мыслить и чувствовать…

К школьным встречам прибавляются домашние. Виталик впервые пришел в гости. Санька волновался, не мог дождаться, нетерпеливо глядел на часы.

И вот, сияя, водит Виталика по квартире. Потом обстоятельно перебирают игрушки и сравнивают, что у кого есть и что у кого лучше. Саша с удовольствием демонстрирует свои сокровища — свои любимые машинки. У Виталика их тоже немало. Густая похвальба висит в детской комнате. Ребята, будто купцы, — каждый про свой товар.

Наговорившись, бегают по квартире, бесятся, орут. А играть-то они толком не умеют, делаю я открытие. Вмешиваюсь, предлагаю игры, они охотно слушаются. Сами-то неужели не могли сообразить? Мы же столько их придумывали с Сашей, всяких игр. Но Саша наши с ним игры никому не предлагает. Они остаются только для нас двоих. Да еще Алеша участвует, если может уловить смысл игры…

Пытаюсь подсказать Саньке, чтобы он с гостем придумывал новые игры. Но напрасны мои подсказки. Предел Санькиной фантазии:

— Смотри, что у меня есть!..

Об агрессивности — сценка на детской площадке. Мы с Галкой сидим на скамейке, Саня и Алеша играют возле нас. Благодушно молчим, смотрим на ребят. Ветер забавляется разноцветными листьями.

Вдруг слева плач. Трое мальчиков между кустами. Чуть постарше Саши. Один из них ревет в голос, другие мнутся рядом с бледными лицами. А перед ними подросток. То ли что-то отнять хочет, то ли силу свою показать. Куражится…

Вскакиваю, бегу к мальчишкам. В это время и второй начинает плакать. Размазывая слезы, кричит подростку что-то обидное. Подросток надвигается, злой и сильный.

Отталкиваю его с разбегу.

— Что, — говорю, — много ума надо, чтобы малышей обидеть?..

Подросток бурчит что-то, недобро смотрит на меня. Делаю несколько шагов к нему. Он уходит ворча.

— А вы, ребята, идите от него подальше! — говорю плачущим. Мальчишки вытирают слезы.

— Пошли ко мне! — зовет их тот, что не плакал.

Возвращаюсь к скамейке и вижу, как смотрит на меня Санька. Наверное, не спускал с меня глаз…

Отворачиваюсь. Делал все инстинктивно, не думая. А теперь чувство такое, будто напоказ выступал…

Решил устроить салют. Завернул артиллерийскую порошинку в фольгу от шоколадки, и получилась «ракета». Положил ее на плиту и нацелил так, чтобы улетела в открытую форточку. Поднес к хвосту горящую спичку… И вдруг… Дым, шипенье… Вместо форточки ракета летит в деревянную облицовку холодильника, прилипает к ней, горит. Шлепаю рукой, тушу. Виталик и Санька орут от восторга и страха. С трудом вытираю пятно копоти…

После нашего неудачного запуска ребята по утрам стали приходить по трое — по четверо. Бродили по квартире, катались на велосипеде, рылись в игрушках. Выпрашивали у меня артиллерийский порох, но я никому ничего не дал, и ребята не обиделись. Наигравшись, убегали в школу, и лестница под ними гудела, и те, кто еще спал, испуганно просыпались…