Gears of War #5. “Глыба”

— «Неплохо придумано, а? Полагаю, что мне стоит поблагодарить вас за помощь в её создании», — поставив кресло-каталку на тормоз, Прескотт облокотился на стоявшие рядом перила балкона. — «Искусственный шторм, никогда не перестающий бушевать, который идеально скрывает остров и создаёт барьер для врагов. Это и есть Азура, Адам. Добро пожаловать в бункер КОГ на случай конца света».

ГЛАВА 5

«“Глыба” — это как бак для сбора отходов в туалете. Кидаешь туда говно и отходишь в сторонку. Сначала немного повоняет, но затем там образуется бактерия, превращающая содержимое в саморегулирующуюся жизненную среду. Ни один тюремный надзиратель в жизни не станет близко подходить к заключённому, потому что у сидящих там полно причин убить нас, а терять им уже нечего. Так что когда министерство юстиции провело у нас сокращение штата, мы начали предоставлять заключённым возможность самим там всем заправлять, а сами держались от них подальше. Да, там сразу началась кровавая бойня. Я серьёзно, они друг друга пачками валили. Но те, кто выжил, организовали что-то вроде своей собственной экосистемы отбитых мразей, вполне способных самим о себе позаботиться».

(Кеннит Хойгель, бывший тюремный надзиратель

в Коалиционном учреждении для отбытия заключения “Хескет”,

также известном как “Глыба”.)

ДОМ ПРАВИТЕЛЕЙ, СЕВЕРНАЯ ЧАСТЬ ЭФИРЫ. МЕСЯЦ ТУМАНОВ, СПУСТЯ 10 ЛЕТ СО “ДНЯ ПРОРЫВА”.

Единственной частью Эфиры, из которой черви ещё не изгнали силы КОГ, стали городские районы на севере. Здесь находились государственные учреждения и административные здания. Дом вполне оценил всю иронию этой ситуации, ведь у правительства до сих пор остались помещения, подходящие по всем пунктам для проведения военного трибунала.

С Маркусом он не виделся с момента перестрелки в Холдейн-Холле. Последнее, что Дом помнил — это как он кричит другу пригнуться, когда их отряд атаковали риверы. То, что эвакуационный вертолёт с медиками смог прилететь за ними так быстро, вполне сошло бы за чудо. Дом всё так же пытался разобраться в своих воспоминаниях, чтобы понять, как же он оказался в больнице, потому что Тай по-прежнему клялся, что ни у него самого, ни у Джейса не было возможности запросить эвакуацию. Хотя в данный момент загадка их спасение меньше всего тревожила Дома.

Маркус сейчас находился в комнате в конце коридора, будучи на волосок от смерти. Дом решил, что сейчас это единственное, о чём надо переживать. Маркус бормотал какую-то чушь, когда его затащили на борт вертолёта, а когда врач вколол ему полный шприц какого-то препарата, так и вообще сознание потерял, так что поговорить друзьям так и не удалось. Когда их привезли в больницу, Маркуса поместили в палату с вооружённой охраной. Дому надо было с ним поговорить, чтобы их показания совпадали, подготовиться к защите в суде, но никто ни о чём его не спрашивал. Даже с Аней никто никаких бесед не вёл, а ведь она должна была выступить на суде как свидетель. Ей явно нелегко придётся. Скорее всего, именно поэтому ей тоже не разрешали видеться и разговаривать с Маркусом. Сама Аня говорила, что её это страшно угнетало, и Дом ей верил.

Сидя почти что на краю скамейки в коридоре, стены которого были обиты деревянными панелями, Дом ждал, когда его вызовут на дачу показаний. Он уже изложил в письменной форме подробности их полёта в Холдейн-Холл, а также попросился выступить на суде с личностной характеристикой обвиняемого. Последнее, что он помнил из того дня — это как Маркус кричит и зовёт отца, а затем раздался этот странный свистящий звук, когда лопасти вертолёта, или ещё что-то пронеслось рядом и врезалось в землю, едва не снеся ему голову.

“Почему же они не вызвали Тая или Джейса?” — размышлял Дом, который и понятия не имел, как проходят все эти военные трибуналы. Он даже не знал точно, можно ли употреблять их название во множественном числе. — “Или правильно всё же в единственном? Твою мать, да какая разница?! Сейчас вовсе не это главное”.