Гелий-3

— Вроде того, — Механик приложил к голове с обеих сторон по два пальца, рядом с ушами. — В обычном варианте берешь два специальных нейродиска и надеваешь сюда, а потом берешь чип с черным софтом и посылаешь себе импульс в мозговую кору, хотя бы с помощью омнифона. Кажется, есть даже приложения. Обычно покупаешь готовое и получаешь, что хочешь. Чаще всего галлюциногенное и эйфорическое воздействие, но могут быть и многократные оргазмы. Лучше всего то, что обычно чип действует все слабее, хватает на три-четыре раза, а потом его можно выкидывать. Приходится покупать следующий, иначе никакого бизнеса бы не получилось. Дураки думают, что если в этом нет никакой химии, то ничего им не сделается. В данном случае использовался еще и пульт — таким образом можно управлять импульсами, возбуждающими мозг кого-то другого. Естественно, у него должны быть контакты в черепе. Таким образом ты получаешь управляемого на расстоянии человека. Контролировать, правда, можно лишь некоторые эмоции, но этого достаточно, особенно если у тебя есть готовые библиотеки стимуляций — сексуальных, галлюцинаций и прочего. Наверняка те девушки на это даже согласились, только не знали, что случится, когда тот козел начал ковыряться в настройках. Он мог им сжечь мозговую кору, а может даже, так и произошло.

— Зависимость вызывает?

— Сильно раздражает центры удовольствия в мозгу, но иначе, чем естественное возбуждение, лишая их чувствительности. Впрочем, в двадцатом веке нейрологи подключали подобным образом мозги крыс, только примитивно, по кабелю, и давали им возможность включать возбуждение. Они падали от истощения, постоянно нажимая на рычаг. То, о чем мы говорим, намного сложнее, оно может вызывать состояние просветления, видения — настоящая биоэлектрическая нирвана. Химическое соединение возбуждает мозговые структуры, стимулирует выделение нейромедиаторов, но в конце концов выводится из организма. Здесь же ты воздействуешь на кору электрохимически и вынуждаешь ее вырабатывать то, что нужно, собственными средствами. Ты перестраиваешь саму биохимию мозга.

— Ты сделал себе копию всего этого?

— Чем меньше знаешь, тем лучше. Не бойся, не опубликую. Это твоя делянка и твой цирк. Идти можешь?

— Кажется, да, только я весь вымотался. И ноги трясутся.

Тип в анораке закрыл последний контейнер и вынес их куда-то наружу, таща по два, словно чемоданы для долгого отпуска.

— Господа, мы закончили.

Механик расстегнул один из своих бесчисленных карманов и достал из кошелька предоплатную карту.

— Как договаривались.

Тот немного постоял, вертя карточку в пальцах.

— День-два можете чувствовать себя разбитым. Это пройдет. Примите что-нибудь обезболивающее и как следует выспитесь. Мы никогда не виделись. Удачи.

В подвале остались только раскладушка и аккумуляторный походный фонарь. Механик забрал его и кивнул в сторону выхода.

«Микрон», на котором они сюда приехали, исчез. Осталась только окутанная слабым светом площадь в туманной дымке под серым как бетон небом. Механик куда-то отошел, а Норберт уставился вверх, думая, какое сейчас время суток.

Механик появился из-за контейнеров на двухместном пневмобиле, напоминавшем обшарпанное прозрачное яйцо на трех колесах.

— Подброшу тебя до дома, — сказал он и вышел, пропуская Норберта на заднее сиденье.

— У тебя есть мобиль? — удивился Норберт.

— Не-а. Кое-кто должен мне небольшую услугу.

Норберт втиснулся через вырезанное в пузыре обтекателя овальное отверстие на узкое сиденье, спина Механика закрыла ему обзор, послышался свист турбины, и они покатились в туман, разбрызгивая лужи.

Дома он принял долгий, почти десятиминутный душ, почистил зубы, прошелся по подбородку лазерным депилятором, воспользовался дезодорантом и одеколоном, обсушился горячим воздухом, надел свежее белье и чистую одежду, но все равно каким-то мистическим образом ощущал себя грязным — словно грязной была его душа, или карма, или что там еще. Дело было не в угрызениях совести — он не чувствовал себя виноватым, только в каком-то смысле замаранным, словно его обрызгало чем-то липким и вонючим.

Оба микродиска лежали на столе, обозначенные буквами А и В, — черные, матовые, тяжелые от данных, чуть больше ногтя. Норберт чувствовал, что, пока он от них не избавится, не будет знать покоя. Все было не так уж сложно — из имеющегося материала можно было без проблем выкроить штуки четыре приличных ивентов и четыре трейлера. Показать их на «Чекит-Аут», «ХайдСайте» и паре других инфопорталов, а потом выставить ивенты на биржу и ждать разумных предложений. Пока он не швырнет их в бездну МегаНета, где им место, равновесия ему не обрести.

Он мог заработать, и притом солидно.

Вот только одновременно он мог чертовски испортить себе жизнь. Он не знал, прав ли был Механик или просто переживал свой обычный приступ паранойи. Сидя за кухонным столом, он смотрел на две черные пластинки, лежавшие рядом с надкушенным бутербродом с нелегальной ветчиной и огурцом.