Генезис и структура квалитативизма Аристотеля

Итак, форма есть не только видовое отличие сущности, но и вся суть бытия вещи, и не только суть бытия, но и сама первая сущность. Здесь высказано несколько значений – далеко не все! – аристотелевского понятия формы. Заметим, что форма названа первой сущностью потому, что, как говорит Аристотель, «если это нечто есть причина бытия вещи и сущности, то можно, пожалуй, назвать его самой сущностью» (VIII, 3, 1043b 13). Итак, мы привели целый ряд значений понятия формы (видовое отличие, суть бытия, причина бытия, сама сущность или первая сущность), из которых нас сейчас интересует только самое «бедное» значение – значение формы как видового отличия сущности. Именно только в этом своем значении – и только, собственно говоря, в нем – она вполне отождествляется с качеством. Действительно, качество не есть суть бытия вещи. Качество входит в суть бытия, точнее, существенное качество как существенный атрибут входит в определение сути бытия вещи. В данном случае качество служит, прежде всего, видовым отличием сущности, т. е. выступает в своем «первичном смысле».

Качество не является и сущностью, что Аристотель много раз отмечает в «Метафизике» (VII, 1, 1028а 13–19; XII, 1, 1069а 19–25). Однако элементы (огонь, воздух, вода земля) у него называются иногда сущностями. Так, например, Аристотель говорит: «Название сущности носят простые тела, например, земля, огонь, вода и все [другие] такие же… Все такие вещи носят название сущности, потому что они не сказываются о подлежащем, но все остальное сказывается о них» (Метафизика, V, 8, 1017b 10–14, пер. А.В. Кубицкого). Но простые тела или элементы практически отождествляются (хотя и не вполне) с элементарными качествами в теории элементов, развитой главным образом в двух книгах «О возникновении и уничтожении». Поэтому качества могут, преодолевая возведенный метафизический барьер, близко подходить к статусу сущностей в теории элементов.

Примерно такая же ситуация существует и в соотношении качества и причины. Качество не является, строго говоря, причиной бытия. Правда, качества в роли «сил» выступают, мы это уже видели, как действующие причины становления в подлунном мире на уровне гомеомерий (Метеорология, IV), но и там Аристотель специально подчеркивает, что за качествами стоят телеологические причины, действие которых как бы маскируется «материей»[85].

Итак, мы можем констатировать, что из перечисленных значений понятия формы только одно значение (видовая особенность сущности) является у этого понятия общим с понятием качества. Другой важный момент, который мы уже бегло отметили, состоит в том, что качество, представляя видовую особенность сущности, предстает существенным качеством, фиксируемым в существенном атрибуте вещи, т. е. в том, который необходимо вытекает из сути бытия данной вещи и сам входит в ее состав. Этот момент важен потому, что благодаря ему соотношение формы и качества, их отождествление становится проблемой, а именно проблемой вычленения из множества качеств тех, которые обязательно должны быть приведены в дефиниции вещи, в высказывании, фиксирующем суть ее бытия. Качество не пассивно совпадает в одном из своих значений с одним из значений формы. Это совпадение есть проблема, решение которой позволяет определить существенное качество вещи, в рамках которого качественность вещи совпадает с ее формой.

Анализируя связи и совпадения формы с качеством, мы пришли к представлению о существенном качестве вещи, которое теперь в свою очередь необходимо рассмотреть подробнее. Подчеркнем, что мы пришли к необходимости проанализировать тот аспект качества, в котором оно совпадает как с формой, так и с «чтойностью» вещи, т. е. с сутью ее бытия. Действительно, мы подошли к общей теории определений, разработанной Аристотелем в VII книге для составных сущностей, т. е. для чувственно воспринимаемых сущностей, представляющих собой соединение материи и формы.