Гении тоже люди… Леонардо да Винчи

– Вам нездоровится? – забеспокоился Леонардо. –Вы неважно выглядите. Вас тошнит?

– Не обращайте внимания, так бывает по утрам, – сказала она слабым голосом, отвернув от него свое лицо.

– Слабость, тошнота по утрам… И вы поправились, должен я сказать, за последнее время…

– Меня сломила смерть моей дочери, маэстро Леонардо. Я скучаю по ней. Жду ее, как сухая земля ждёт каплю воды. Зову… И она приходит ко мне, но только во сне. В одном и том же плохом сне. Вот и накануне – она мне опять снилась – все тянула ко мне свои ручки сквозь колючие ветви зарослей и звала меня криком, не давая сомкнуть глаз… Доктор говорит, что когда-нибудь это пройдет, или останется лишь плохим воспоминанием… Бедное, бедное мое ДИТЯ…

– А другое вскоре сделает вас вновь счастливой…

– Вы о чем? Что вы говорите, маэстро Леонардо? – молвила она бессильным голосом.

– Судя по всему, вы носите в себе ребенка, Мона Лиза, – заключил он, смотря на нее своими восхищенными глазами.

– Но этого не может быть! – она безнадежно махнула рукой.

– Обычно интуиция меня не подводит. Увидим, кто будет прав.

– Если вы и правы, то умоляю, никому об этом не говорите, – она схватила Леонардо за руку, -прошу вас, покуда я сама не пойму… – в ней говорили удивление и растерянность.

– Я ваш друг, Мона Лиза. Никогда не сомневайтесь во мне. Я вам предан…

– Но преданность можно легко спутать с некоторыми другими вещами… – сказала она задумчиво. –Что вы чувствуете ко мне?

– Уважение.. Восхищение… Привязанность…

– Я хочу, чтобы вы всегда были со мной, Леонардо… – она вновь схватила его за руку. –До последнего моего дня… Дайте мне слово! – ее глаза впились в него в ожидании ответа.

– Вы ВСЕГДА будете со мной, Мона Лиза! И я всегда буду с вами! Обещаю вам!

– На сегодня достаточно, я полагаю, – вдруг холодно сказала она, удовлетворившись его ответом и вставая с кресла.

– Как пожелаете, – ответил ей Леонардо.

В тот день она покидала его разбитой, не улыбаясь, как всегда, своей вежливой, но таинственной улыбкой. Не погладив столь любимого ею разноглазого котика на прощание и не бросив, по обыкновению своему, восторженного взгляда на музыкальный фонтан во дворе, она, слегка сгорбившись, покинула дом, уходя в свою тоску. Глядя ей вслед, Леонардо показалось, что за один этот день Лиза постарела на дюжину лет. Боль тяжелым комом встала в его горле, а грусть неровной морщиной пролегла через лоб, оставляя след уходящего времени…

– Зороастро, – сказал Салаи в тот вечер, когда вошел, в отсутствие Леонардо, в мастерскую, -не объясните ли вы мне, отчего эта странная дама вот уже третий год живет в нашем доме?

– Салаи, эта почтенная дама не живет здесь. Ты ведь знаешь, она позирует маэстро для своего портрета.

– Позирует третий год подряд! Да картина эта давно готова! По мне – этой донне Лизе просто нечего делать! Надоел ей муж – вот она и приходит сюда поразвлечься умными беседами. – злился Салаи. – И отвлекает нашего Леонардо от заказов, за которые хорошо платят. Вскружила ему голову своими противными вздохами!

– Твоя беда, Салаи, что ты меряешь искусство одними деньгами! -ответил ему Зороастро.

– Вечно вы защищаете маэстро! Ну какое же это искусство? Картина должна радовать зрителя, не так ли говорил маэстро? А эта меня пугает, когда смотрю на нее долго! Иногда мне кажется, что обе – и та, что изображена на картине, и сама живая донна Лиза – с каждым днем становятся все больше похожими на маэстро. Одни и те же черты лица! Одно выражение глаз и улыбка! Какой-то женский его двойник! А вам самому не жутко, Астро?

– Да вроде нет, Салаи. Что ты выдумываешь? Мне картина улыбается…

– А мне, в каком бы углу комнаты я ни стоял, куда бы ни спрятался – везде эта дама в черном меня находит своими глазами и корчит рожи, – жаловался тот.

– Значит, ты того заслуживаешь, Салаи, – засмеялся Зороастро. – Стань добрее и терпимее.

– Но как можно это вытерпеть, если маэстро всего себя отдает этой картине? Он просто влюбился в эту Лизу и умышленно затягивает работу, чтобы подольше оставаться с ней, а она дразнила его своей улыбкой.

– Ничего-то ты не понимаешь, Салаи, художник ты несостоявшийся! Для маэстро искусство есть наука. Он хочет при помощи своего знаменитого sfumato, сделать больше, чем он делал раньше: создать живое лицо живого человека и так воспроизвести черты и выражение этого лица, чтобы ими был раскрыт до конца внутренний мир человека.

– Человека, Зороастро. А она – я думал истая католичка, а оказалось – сущая ведьма.

– Ты что мелешь, Салаи? Ты в своем уме?

– В своем, Астро! Посмотри на нее повнимательней – всегда в темных одеяниях, в длинных юбках. Ее глаза иногда приобретают те же цвета, что и глаза ее любимого котика. А накануне вышла она из дома спиной вперед и обогнула фонтан во дворе против часовой стрелки. Это ли не явный признак ведьмы?

Зороастро покачал головой.

– Глупец ты, Чертенок! -буркнул он сердито.

– Как бы там ни было, я готов уничтожить эту мерзкую картину, сжечь ее в топке…

– А ведь ты так и не стал человеком!