Гении тоже люди… Леонардо да Винчи

– Я плачу не потому, что я слабый, Астро, а потому, что я слишком долго был сильным.

– Он того не стоит, Леонардо. Ты не должен прощать его! Он отверг любящую луну, считая на небе похотливые звездочки, то и дело падающие в грязь… И всегда найдется человек, который поступит с ним точно так же, как он поступил с тобой.

– Я не желаю ему этого…

– Когда-нибудь все обязательно будет хорошо, вот увидишь. А пока – терпи, стиснув зубы, лишь не терзай печалями душу, Леонардо. Я беспокоюсь о твоем здоровье…

– Я готов простить его, Астро, лишь бы он вернулся…

– Как же ты ошибаешься, друг мой, – в сердцах возмутился Зороастро. – Он тебя предал, пойми это! А ты готов простить его! Но ведь доверие – слишком дорогая вещь, чтобы дарить его во второй раз тому, кто подвел тебя в первый… Забудь его. Выбрось из головы. И остановись, наконец!

– Не могу, Астро.

– Подумай лучше, что ты ответишь Голосу с Небес, когда тебя спросят: ГРЕШИЛ?

– Я отвечу: ЛЮБИЛ… – тихо сказал Леонардо.

…Салаи, хоть и появлялся в доме, но возвращаться не торопился. Леонардо терпеливо ждал, хотя одному ему было известно, чего это стоило. В какие-то моменты к нему приходило ощущение, что он стал его ненавидеть, но он понимал, что все еще не перестал любить.

У них с Салаи было несколько бесед, но они были безрезультатны.

– Я ухожу, – сказал он однажды, войдя в дом. -Повозка ждет меня снаружи. Мне надо собрать свои вещи.

– Салаи… – просящий голос Леонардо пробился сквозь звенящую тишину.

– Это решено! – отрезал тот. – Не уговаривайте меня.

– Но где ты будешь жить? –Леонардо медленно поднял свои прекрасные глаза, наполненные глубокой печалью.

– Пока не знаю… Останусь в Милане, или уеду в Рим. – ответил тот отстраненным голосом.

– Чем будешь заниматься и на что жить? – озабоченно спросил Леонардо.

– Буду жить с доходов от собственных занятий… – уклончиво, но самоуверенно, ответил Салаи, небрежно собирая свой гардероб.

Леонардо не сразу понял, о каких «занятиях» тот говорил. Поняв это, он вздрогнул… И последним его словом стал поступок. Превозмогая душевную боль и вновь почувствовав внезапно подкативший к горлу горький ком, он молвил, еле сдержав дождь слез:

– Ну что-же, Салаи. Видимо, пришло время прощаться. –Было видно, как неимоверно тяжело дается ему каждое слово, как силится он удержать всю свою волю в кулаке. – Бог свидетель, я сделал все что мог, но мои бесчисленные попытки все изменить ни к чему не привели. Увы, всему приходит конец – и это, видимо, сама верная истина на свете. Но я… я… не могу позволить, чтобы ты бедствовал и поэтому хочу подарить тебе мой виноградник и дом за воротами Порта Верчеллина – тот, что даровал мне Лодовико Сфорца – он ведь тебе так нравился! Ты можешь жить в нем, а виноградник сдавать в аренду – он будет давать тебе неплохой доход, чтобы ты ни в чем не нуждался. Я сейчас же приглашу нотариуса для составления дарственной… ты станешь землевладельцем, Салаи. Вместе с виноградником и домом ты также получишь денег, которые позволят тебе жить так, как ты привык, ни в чем себе не отказывая…

Услужливый нотариус явился по первому же зову. Дарственная на единственное недвижимое имущество Леонардо была заверена по всем правилам в присутствии двух свидетелей – Зороастро и Франческо Мельци. Покончив с документами, Леонардо облегченно вздохнул, произнеся последние перед расставанием слова:

– Сейчас, – он посмотрел в глаза Салаи, – сейчас я хочу от тебя лишь одного – чтобы ты был жив и чтобы у тебя все было хорошо… Береги себя!

Он обнял Салаи… Через мгновение тот, чужой, но по-прежнему такой родной ему человек, шагнул за дверь, а Леонардо, застыв, смотрел ему вслед сквозь льдину окна, от которой становилось еще холоднее на душе, пытаясь навечно запомнить последние его очертания… Обернись, прошу тебя! – беззвучным криком молила душа, – Не оставляй меня! – но нет, его фигура как мираж медленно растворилась в кромешной темноте, не оставив следа. Навсегда…

Спустя несколько лет Салаи будет убит в пьяной драке, но этого Леонардо не узнает никогда… Сейчас он смотрит в пустое окно. Все закончилось! Жизнь закончилась! В небе гигантским, потрепанным корабельным канатом, небрежно разрезавшим каменные тучи, сверкнула молния, мощной своей вспышкой осветив немую сцену в черно-белых тонах. За ней, спустя секунды, что, казалось, длились целую вечность, зловеще, с жуткими раскатами, грянул гром, безжалостно поставив точку в этой жизненной драме.

В ту грозовую, сакральную ночь у Леонардо отнялась правая рука…

ГЛАВА 22