Читаем Гепард полностью

— Вам, панам, це байдуже. Можна бути невдячним за ще один маєток, який вам подарували, але коли йдеться про шматок хліба — вдячність стає обов’язком. Цього не знають такі гендлярі, як Седара. Їх цікавить лише зиск, він для них закон життя! Але ми, маленькі люди, це добре знаємо! Якщо пам’ятаєте, ваша вельможносте, мій бідолашний батько був королівським єгерем в маєтку Сан-Онофріо, в часи Фердинанда IV[98], за англійської окупації. Жити тоді було скрутно, але зелений мундир та срібна бляха королівського єгеря давали людині авторитет. Сама королева Ізабелла, іспанка, на той час герцогиня Калабрійська, послала мене вчитися і дала змогу стати тим, ким я тепер є — церковним органістом, вшанованим прихильністю вашої вельможності. А коли нам стало зовсім сутужно, мати послала до двору супліку, і незабаром ми одержали п’ять унцій допомоги, бо в Неаполі нас дуже любили, там знали, що ми — чесні, вірні підданці. Коли приїздив король, він плескав по плечу мого батька й казав: «Доне Леонардо, я хотів би мати якнайбільше таких підданих, як ви, бо це єдина опора мого трону». А потім ад’ютант роздавав золоті монети. «Милостиня» — так називають тепер щедроти справжніх королів, але вони це кажуть, щоб самим нічого не давати, а це була справедлива винагорода нашої відданості. А сьогодні, якщо ці святі королі та прекрасні королеви дивляться на нас із неба, що вони можуть сказати? «Син дона Леонардо Тумео зрадив нас!» На щастя, в раю знають істину! Звичайно, ви, ваша вельможносте, скажете, що королі залюбки роблять такі подачки, що для них це дрібниці. Воно, можливо, й так, напевно, так. Але від цього ті п’ять унцій нікуди не поділись, вони нас цілу зиму тримали на світі. А тепер, коли я міг би хоч чимось віддячити їм, мені не дають слова вимовити. «Тебе не існує!» І моє «проти» перетворюється на «за». Я був «вірним підданцем», а став «мерзенним бурбоном». Сьогодні всі в прихильники Савойя записались! Але я з усього савойського признаю хіба що коржики до кави! — І, тримаючи уявний коржик між вказівним і великим пальцями, він макав його в уявну чашку з кавою.

Дон Чіччо завжди подобався князеві; у молоді літа він готувався стати митцем, але невдовзі, за браком таланту, змушений був відмовитися від своїх мрій і вдовольнитися набагато скромнішою роллю, не нарікаючи на свою нещедру долю. Князь співчував йому через це все. Але тепер, слухаючи палкі слова органіста, князь проймався до нього захопленням і в глибині душі запитував себе, чи, бува, не шляхетніше повівся під час плебісциту дон Чіччо, ніж князь Саліна. Який страшний злочин вчинили всі ці жалюгідні Седари, великі й малі, в Доннафуґаті, Палермо, Турині, дозволивши собі вчинити наругу над совістю цих людей! Дон Фабріціо не міг знати, що пасивність та фаталізм, у яких протягом багатьох наступних десятиріч звинувачували жителів італійського Півдня, мали своє коріння в цьому безглуздому скасуванні їх першого волевияву.

Дон Чіччо, розваживши серце, заспокоївся. Він належав до досить виняткового типу людей справді доброго виховання, але водночас йому так само були властиві риси далеко поширенішого типу — «сноба». Тумео належав до зоологічного виду «пасивних снобів», виду, яким тепер незаслужено погорджують. Ясна річ, слово «сноб» було невідоме в Сицилії 1860 року, але так само, як сухотники існували ще до Коха, так і в ті далекі часи були люди, для яких найвищим законом життя було підкорятися, наслідувати, а насамперед не справляти прикрощів тим, кого вони вважали вищими від себе за соціальним рангом. Адже «сноб» — це щось протилежне до заздрісника. Тоді снобам давали різні назви: їх називали «вірнопідданцями», «незрадливими прихильниками», «відданими прибічниками»; в ту добу сноб жив собі щасливим життям, бо найменшої усмішки високопоставленої особи було досить, щоб сповнити сонцем цілий його день; його часто прославляли цими втішними епітетами, тому в ті часи сноби плодились енергійніше, ніж тепер. Таким чином, дон Чіччо зі своєю щирою душею сноба злякався, що завдав прикрощів дону Фабріціо, і відразу ж кинувся метикувати, яким би способом можна було прогнати хмари, які з його вини, як він вважав, скупчилися на високому чолі князя. Найкращим способом було запропонувати продовжити полювання. Так вони й зробили.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 мифов о князе Владимире
10 мифов о князе Владимире

К премьере фильма «ВИКИНГ», посвященного князю Владимиру.НОВАЯ книга от автора бестселлеров «10 тысяч лет русской истории. Запрещенная Русь» и «Велесова Русь. Летопись Льда и Огня».Нет в истории Древней Руси более мифологизированной, противоречивой и спорной фигуры, чем Владимир Святой. Его прославляют как Равноапостольного Крестителя, подарившего нашему народу великое будущее. Его проклинают как кровавого тирана, обращавшего Русь в новую веру огнем и мечом. Его превозносят как мудрого государя, которого благодарный народ величал Красным Солнышком. Его обличают как «насильника» и чуть ли не сексуального маньяка.Что в этих мифах заслуживает доверия, а что — безусловная ложь?Правда ли, что «незаконнорожденный сын рабыни» Владимир «дорвался до власти на мечах викингов»?Почему он выбрал Христианство, хотя в X веке на подъеме был Ислам?Стало ли Крещение Руси добровольным или принудительным? Верить ли слухам об огромном гареме Владимира Святого и обвинениям в «растлении жен и девиц» (чего стоит одна только история Рогнеды, которую он якобы «взял силой» на глазах у родителей, а затем убил их)?За что его так ненавидят и «неоязычники», и либеральная «пятая колонна»?И что утаивает церковный официоз и замалчивает государственная пропаганда?Это историческое расследование опровергает самые расхожие мифы о князе Владимире, переосмысленные в фильме «Викинг».

Наталья Павловна Павлищева

История / Проза / Историческая проза
Чингисхан
Чингисхан

Роман В. Яна «Чингисхан» — это эпическое повествование о судьбе величайшего полководца в истории человечества, легендарного объединителя монголо-татарских племен и покорителя множества стран. Его называли повелителем страха… Не было силы, которая могла бы его остановить… Начался XIII век и кровавое солнце поднялось над землей. Орды монгольских племен двинулись на запад. Не было силы способной противостоять мощи этой армии во главе с Чингисханом. Он не щадил ни себя ни других. В письме, которое он послал в Самарканд, было всего шесть слов. Но ужас сковал защитников города, и они распахнули ворота перед завоевателем. Когда же пали могущественные государства Азии страшная угроза нависла над Русью...

Валентина Марковна Скляренко , Василий Григорьевич Ян , Василий Ян , Джон Мэн , Елена Семеновна Василевич , Роман Горбунов

Детская литература / История / Проза / Историческая проза / Советская классическая проза / Управление, подбор персонала / Финансы и бизнес
Жанна д'Арк
Жанна д'Арк

Главное действующее лицо романа Марка Твена «Жанна д'Арк» — Орлеанская дева, народная героиня Франции, возглавившая освободительную борьбу французского народ против англичан во время Столетней войны. В работе над книгой о Жанне д'Арк М. Твен еще и еще раз убеждается в том, что «человек всегда останется человеком, целые века притеснений и гнета не могут лишить его человечности».Таким Человеком с большой буквы для М. Твена явилась Жанна д'Арк, о которой он написал: «Она была крестьянка. В этом вся разгадка. Она вышла из народа и знала народ». Именно поэтому, — писал Твен, — «она была правдива в такие времена, когда ложь была обычным явлением в устах людей; она была честна, когда целомудрие считалось утерянной добродетелью… она отдавала свой великий ум великим помыслам и великой цели, когда другие великие умы растрачивали себя на пустые прихоти и жалкое честолюбие; она была скромна, добра, деликатна, когда грубость и необузданность, можно сказать, были всеобщим явлением; она была полна сострадания, когда, как правило, всюду господствовала беспощадная жестокость; она была стойка, когда постоянство было даже неизвестно, и благородна в такой век, который давно забыл, что такое благородство… она была безупречно чиста душой и телом, когда общество даже в высших слоях было растленным и духовно и физически, — и всеми этими добродетелями она обладала в такое время, когда преступление было обычным явлением среди монархов и принцев и когда самые высшие чины христианской церкви повергали в ужас даже это омерзительное время зрелищем своей гнусной жизни, полной невообразимых предательств, убийств и скотства».Позднее М. Твен записал: «Я люблю "Жанну д'Арк" больше всех моих книг, и она действительно лучшая, я это знаю прекрасно».

Дмитрий Сергеевич Мережковский , Дмитрий Сергееевич Мережковский , Мария Йозефа Курк фон Потурцин , Марк Твен , Режин Перну

История / Исторические приключения / Историческая проза / Попаданцы / Религия