Герметическое наследие Древней Руси

Путь обычному человеку на Небо был заказан после его изгнания из Рая. Но Бог даровал ему привилегию почитания Небес, путем совершения обряда жертвоприношения у кроны Мирового Древа. Отголоском этого является сохранившийся в славянской традиции обряд украшения праздничного Древа. Посредством этого действа мы имеем возможность воссоздать то мифологическое время, когда подобное сакральное таинство совершалось у подножия Мирового Древа.

«Березка, березонька, // Завивайся кудрявая! // К тебе девки пришли, // К тебе красны пришли, // Пирога принесли // Со яишнецею!»³⁹.

Украшение Новогодней Ели так же является реликтом древнего обряда жертвоприношения, которое проводилось под Мировым Древом нашими далекими предками. Интересно, что в некоторых анатолийских наречиях слово резня родственно русскому слову ель. Подобная параллель вряд ли является случайной, если вспомнить, что жертвоприношение Аттиса⁴⁰, сына Великой Матери, в Анатолии так же проводилось под Елью. В этой связи следует упомянуть об этимологии русского слова осина, которое в своем названии сохранило семантику Мировой Оси, или Мирового Древа.

Таким образом, символ Древа связывает Человека с Небесами. Но Древо человек может взрасти и в своей душе. « Иную притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно зерну горчичному, которое человек взял и посеял на поле своем. Которое, хотя и меньше всех семян, но, когда вырастит, бывает больше всех злаков и становится Деревом, так что прилетают птицы Небесные и укрываются в ветвях его» (Мтф.,13: 31-32).

Древо является не только напоминанием о Небесном Мире, но оно и питается божественной эманацией. Возможно поэтому, иногда Древо на некоторых алхимических гравюрах изображается перевернутым. Его корни упираются в Небеса.

Что касается вышеупомянутого термина Кий, он проявляется в названии божественного Киева⁴¹. Это название означает ничто иное, как Мировое Древо. Важно отметить, что топонимы Киев встречаются по всему славянскому миру⁴². Это указывает как на его архаичность, так и на его знаковость. Этот топоним априори не может иметь местечковый контекст. При назывании очередного города словом, изначально обозначающим Мировое Древо, формируется не столько новый центр, сколько поддерживается мистическая память о Центре мифическом. Том, который существовал в Раю и способствовал непрерывному порождению сакрального чувства. Символ не может быть забыт. Он обязательно существует на подсознательном уровне.

Иными словами, у современного Киева, если он действительно несет в своем названии семантику Мирового Древа, обязательно должен быть предшественник в мифологическом времени, который и проявляет себя в звании владык древнеперсидского государства. Таким образом, владыка, нареченный Кием, помимо связи с Небесами обеспечивает преемственность традиции в векторе времени.

О значимости символики Мирового Древа, в более широком смысле – Мирового столба, в русском мировоззрении упоминает фольклор. Русская песня «Борис и Глеб», в которой говорится об убиении Киевских князей, заканчивается следующим пассажем: « А те мощи, Борисовы, // Борисовы и Глебовы, // Лежали они ровно тридцать лет: // Ни зверь их, ни птица не тронула, // Ни Солночное восхождение, // Ни мрачное попечение. // Явилось явление // От Земли есть и до Неба, // Явился Столб Белый Каменный; // К тому столбу белу камену // Сходились-съезжалися // Цари и славны Патриархи, // И все православные Христиане: // Служили молебны почестны // Тем телам, Борису и Глебу. // Поем Славу Борисову, // Борисову и Глебову, // Вовек их слава не минуется, // И вовеки, Аминь»⁴³.

Примечательно, что тела убиенных русских князей становятся духовным центром, куда съезжаются «Цари и Патриархи». То есть, ркечь идет о Мировом Центре. Из последнего следует, что образы Бориса и Глеба наполнены более глубоким смыслом, чем принято считать.