Герцогиня

— А я не понимаю, почему вы меня за дурака держите. Что значит — остановить Вилмера? Если вам известно, кто я, то точно также должно быть известно, что абракс заряжает только один Источник, тот, который инициировал. Если умрет Вилмер, мне тоже останется недолго.

Вард поднялся с кресла и отошел к окну. На фоне светлого прямоугольника он показался очень маленьким, сгорбленным и… почему-то утопающим в свете, уносящимся куда-то вдаль.

— Послушайте…

— Весь внимание, — Максимус подхватил еще кусок лимонного пирога, откусил и прикрыл глаза. Вот они, простые радости такой короткой жизни.

— Я не предлагаю вам убивать Вилмера. Я понимаю, что смерть Источника равнозначна гибели Перкотта. Ну, или почти равнозначна… И мне жаль людей, простых людей. Вас, в частности. Но мы можем поступить так: вы изложите на бумаге о том, что с вами сделали по приказу герцога, а также все то, что он вас заставил сделать. В случае вашей смерти или в случае гибели Источника от каких-либо причин… любых, возможно, даже не зависящих от Вилмера… бумаги попадают во Всеангельское Собрание Двенадцати. Это заставит герцога печься о вашем благополучии и о благополучии нового Источника еще более, чем о своем собственном.

— Он не боится этих святош, — пирог, к слову, был просто ангельским на вкус.

— А зря, — Вард обернулся, — собрание Перкотта находится под юрисдикцией Собрания Двенадцати, хоть их резиденция и в Мелебре. И собранию Двенадцати, уж поверьте, глубоко наплевать, кто такой герцог Вилмер. Они блюдут праведность нашего с вами существования, и их задача — своевременно очищать землю от ангелопротивной скверны. Бумаги будут переданы именно туда, причем переданы заранее. Брат Селвил заверит истинность ваших слов печатью правды, отправится в Мелебр и останется там. В случае внезапной гибели Источника или вашей бумагам будет дан ход.

— А если Вилмер все же решится избавиться от Источника? Даже Собрание Двенадцати не пойдет на то, чтобы его наказать должным образом, — сказал Максимус, глядя на старика наместника. Тот продолжал тонуть в ярком свете дня. — Собрание Двенадцати не будет губить Перкотт из-за прегрешений его правителя.

Вард пожал плечами и, наконец, соизволил шагнуть из солнечного потока.

— Его никто не будет казнить, мистер Тал. Его возьмут под стражу и будут содержать в приличных условиях до конца жизни.

Максимус пожал плечами.

— Он откажется заряжать абракс, и его отпустят на следующий день. И тогда герцог развернется. Мало кому удастся уцелеть, поверьте. А выглядеть все будет… как внезапная вспышка оспы, затронувшая одну комнату в замке.

— Он не откажется заряжать абракс, — по лицу Варда скользнуло выражение отвращения, — Собрание Двенадцати умеют… о, прекрасно умеют работать с людьми.

Максимус тоже поднялся, прошелся по столовой. Что и говорить, предложение Варда… было интересным. И вместе с тем казалось… зыбким, что ли…

Он подошел к окну и задумался. Вот он находит девчонку, Анджелину-Марию, отвозит ее Варду. Отлично. Ведь именно для этого он ее сюда притащил, все сходится! И Габриэль Вард так удачно подвернулся, не нужно самому искать людей, которые пойдут за ней. Она начинает заряжать абракс для Эттарских земель, об этом узнает Вилмер. Одновременно Вилмер узнает, что его послушная собачка на сей раз не выполнила приказ. Да еще и протащила девчонку в эту Сферу. И примерно в это же время Вилмер получает весточку о том, что в случае гибели Максимуса Обри Тал или Анджелины-Марии Линтон живейшее описание его деяний ляжет на стол Собранию Двенадцати в Мелебре. Выглядело все это… неплохо. С другой стороны…

— А почему бы просто не отправить жалобы на Вилмера, независимо от существования второго сильного Источника? — спросил Максимус, — пусть его возьмут под арест, пусть заставляют заряжать абракс… Ну, если — как вы говорите — это им под силу.

Старик тонко улыбнулся. Он, конечно же, ждал этого вопроса.

— Потому что это коснется вас, прежде всего, мистер Тал. Как только Собрание ознакомится с содержимым конверта, они, конечно же, займутся Вилмером… Но заодно и вами. Поскольку вы, по сути своей, есть создание ангелопротивное. А закон Собрания един для всех.

— А если я буду мертв, то мне уже будет все равно, а герцогу — нет, — закончил Максимус, — очень мило. Я все время забываю, что мне следует сторониться святош, обходить их десятой дорогой. Но если он убьет Анджелину-Марию, тогда придется погибнуть и мне?

— Увы, — Вард нахохлился, — это так. Но план скорее всего сработает. Соглашайтесь, мистер Тал. Вилмер слишком любит себя, свою власть и свою свободу.

— И вы даже не подумали о том, как я буду хозяину в глаза смотреть, — усмехнулся Максимус.

— А как вы сейчас ему в глаза смотрите? Каждый раз, как он прикасается к вам? О, вижу, вас передернуло… Это говорит, несомненно, о любви и преданности…

Максимус невольно обхватил себя руками за плечи. Проклятая память снова и снова подсовывала воспоминания, которые уже пора бы захоронить и никогда к ним не возвращаться.