Герцогиня

«Какой хорошенький мальчик! Ланцет мне, пожалуйста… сейчас, сделаем надрез вот здесь, здесь и здесь… Зажимы, подайте зажимы…»

— Пусть мне принесут бумагу и перья, — выдохнул, не глядя на Варда, — я сделаю это ради мисс Линтон. А я… давно уже мертв.

Лина

— Мисс, умоляю, не крутитесь! Потерпите, осталось самую малость!

Лина замерла перед зеркалом. Катарина закрепляла накладные косы, сооружая высокую прическу. Она украшала ее шпильками с матерчатыми цветочками, светло-бирюзовыми, как и платье.

— Сегодня день вашей помолвки, мисс Лина. Сегодня вы должны красотой превзойти всех присутствующих дам. Мистер Вилмер будет доволен.

Лина чуть заметно нахмурилась. Помолвка. Лучше бы не вспоминать!

Она уже почти сжилась с тем фактом, что станет женой Дамиана Вилмера. Она, наверное, не была против. Казалось, что все будет правильно и хорошо. Да и что плохого может быть в том, что она выходит замуж за приятного во всех отношениях джентльмена?

И все равно ее не покидало пакостное ощущение, будто делает глупость.

Тонкий, противный голосок внутри пищал — а как же любовь?

И Лина, стараясь быть спокойной, отвечала себе — ну а разве это — не любовь?

Поцелуи Дамиана будили в ней доселе неведомые ощущения. Его прикосновения внезапно отзывались жаром в груди. И жар этот спускался все ниже, концентрируясь в тугой, почти осязаемый ком где-то внизу живота. Ей хотелось… Да, в самом деле хотелось прикоснуться ладонями к обнаженной груди Дамиана, провести по гладкой коже, ощутить напряжение мускулов… какой любви еще ждать?

— Вот и все, — Катарина отстранилась, любуясь своей работой, — вам пора, мисс. Гости уже начали собираться в зале.

— Спасибо, — Лина улыбнулась отражениям в зеркале, — ты просто удивительная.

А сама подумала — как странно, я перестала считать себя некрасивой. Но ведь я и перестала быть таковой.

Лина еще раз придирчиво оглядела собственное отражение. Глаза необыкновенного цвета так и сияли, умело оттененные платьем. В достаточно глубоком декольте сверкало великолепное колье с хризопразами, и точно такими же, в комплект, были длинные серьги.

Она подхватила маленькую кружевную сумочку, вышитую камнями и бисером, и устремилась прочь из комнаты — навстречу своей судьбе.

У входа в залу ее поджидал Дамиан. Галантно предложил руку, играючи коснулся губами запястья чуть выше тонкой перчатки.

— Вот ты где, моя красавица! А я уж заждался. Идем, почти все собрались, самое время объявить о нашей помолвке!

Лина вцепилась в его руку.

«Не бросай меня, мне страшно».

— Ну что ты, — он мягко взял ее пальцами за подбородок, поднял вверх лицо, — ты так прекрасна. Чего ты боишься?

— Я никого из них не знаю, — прошептала Лина, — а вдруг… что-нибудь пойдет не так?

— Ничего не может пойти не так, — он крепко сжал ее руки в своих, — это как нырнуть в воду, моя куколка. Ты набираешь побольше воздуха в грудь — и все.

— Хорошо, — она улыбнулась. Невозможно было не улыбнуться при виде этого благородного лица, при виде этих смеющихся, таких теплых глаз.

— Тогда — идем.

И они окунулись в пеструю шумную толпу, которая, впрочем, тут же схлынула, давая место хозяину дома и его даме.

— Прошу минуточку внимания! — крикнул Дамиан, — у меня важное объявление!

Лина судорожно сжала его руку.

Вот оно…

Это правильно, в самом деле?

От волнения перехватило горло, она принялась судорожно озираться по сторонам…

— Позвольте представить вам мою невесту, Анджелину Бригитт, — голос Дамиана доносился будто издалека, — и в этот восхитительный вечер я делаю ей предложение…

Ее руку потянули вниз, Лина перевела взгляд на Дамиана — он стоял перед ней, преклонив одно колено, и протягивал маленькую коробочку.

— Примете ли вы это кольцо, мисс Бригитт, как залог моей любви и моих намерений?

Двигаться внезапно стало тяжко, словно она была под водой.

Ватными пальцами взяла коробочку и открыла. В свете абраксовых ламп сверкнул крупный бриллиант.

— Да, — ответила чужими губами.

Зал взорвался аплодисментами.

Лина, часто и тяжело дыша, смотрела сквозь толпу, в то время как Дамиан ловко одел кольцо ей на палец.

— Моя драгоценная мисс Лина, — горячее дыхание опалило ухо, — ты прекрасно справилась с этой задачей.

— Дамиан… — она хотела сказать, что от волнения едва держится на ногах, но…

В этот миг взгляд зацепился за что-то знакомое.

И Лину поглотило чувство полного, беспросветного отчаяния.

Среди гостей, в черном фраке с белоснежной манишкой, стоял ювелир.

И смотрел на нее так, как будто она, Лина, только что совершила ужасное и кровавое убийство.

Наваждение продолжалось несколько минут. Потом ювелир быстро отвернулся и смешался с толпой.

«Ну вот и все», — мелькнула странная и неуместная мысль.

Почему Лине так подумалось?

Она еще не знала.

Но в груди зрело чувство, что вечер будет испорчен, и ничего хорошего ждать уже не стоит.