Герцогиня

Огонь злости разгорался в ней все ярче, лизал изнутри ребра, сдавил горло тесным обручем. Но голос, в противоположность, наполнился хрустящим ледком.

— Даже если мистер Тал и удовлетворил меня должным образом, то вас это более не касается, — ответила она, — я больше никогда не вернусь в ваш дом, мистер Вилмер, и буду весьма благодарна, если вы покинете дом этот.

И тут Дамиан сорвался.

Одним махом сгреб со стола фарфор, сбрасывая на пол, хряснул по столу кулаком.

— Ты лживая сучка! Шлюха! Я подобрал тебя на улице, сделал документы… Да, да… Документы!

— Убирайся, — процедила Лина, понимая, что еще немного, и расплачется, тем самым портя образ ледяной королевы.

Дамиан вскочил, как ошпаренный, обернулся к Максимусу.

— А ты? Я-то думал, что мы друзья! Что ж, трахай ее сколько хочешь, пока не надоест! Одной шлюхой меньше, одной больше! Но помни — документы у меня… И я все расскажу Дереку Вилмеру, вот кого ты боишься!

Наверное, он наговорил бы еще много чего, но, вдруг опомнившись, рванул к входной двери. И, хлопнув ей, исчез.

Лина поставила уцелевшую чашку на стол. Руки тряслись так, что несколько капель кофе пролилось на клетчатую скатерть. Комната перед глазами расплывалась, по щекам покатились слезы.

Она так и сидела неподвижно, опустив голову. Вздрогнула, ощутив легкое прикосновение к плечу.

— Мисс Линтон, успокойтесь. Принести вам капель?

Она шмыгнула носом и покачала головой.

— Я все же рекомендую капли, — тихо сказал Максимус, — потому что теперь у нас не осталось времени… и я увезу вас ночью из Перкотта.

— Он что… правда… нажалуется дяде? — только и спросила Лина.

— Да, но сделает это утром. Дерек Вилмер не любит, когда его будят, а ложится он рано.

— Я не шлюха, — внезапно пробормотала она, до боли в пальцах стискивая край стола, — это не так.

— Конечно, это не так, мисс Линтон, — а голос какой-то… помертвевший.

— У меня… никого не было… до… него…

Она опустила голову на руки, положила пылающий лоб на ладони и застыла.

Битву со своим страхом, пожалуй, выиграла. Но легче от этого не стало. Черт… Еще и это последнее, совершенно сопливое признание… зачем все это знать Максимусу? Зачем?!!

— Я знаю, — тихо сказал он, — берите себя в руки. Нам нужно собираться, но до этого мне придется сделать еще одно важное дело.

Макс

Он торопился. Очень.

И именно осознание того, что дорого каждое мгновение, не давало пойти и еще раз избить Дамиана. До полусмерти. Так, чтобы зубы повылетали. Так, чтобы потом лекарь неделю от него не отходил.

Но время было дорого.

Сперва Максимус навестил детский приют, в котором обитал Уилл. Приют, как и многие подобные заведения, был на попечительстве Всеангельского собрания, и за детьми присматривали Узрившие Лики, только женского пола. Максимусу немалого труда стоило добиться встречи со старшей сестрой, уточнить фамилию Уилла, потом увидеть мальчика, дабы убедиться, что это именно тот Уилл, о котором идет речь. Мальчишку вытащили уже из кровати, и он пришел в кабинет старшей сестры, потирая глаза, но едва увидел Максимуса, засиял.

— Мистер! Это вы? Что-нибудь еще случилось?

— Нет, ничего, Уилл, — он неумело погладил ребенка по макушке, — я просто зашел узнать, как ты тут.

— Хорошо, мистер Тал, — отчеканил Уилл, — доброго вечера, мистер Тал.

Потом его увели, Максимус имел долгую беседу со старшей сестрой, во время которой та подозревала его во всех возможных грехах и дурных намерениях относительно мальчика. Он с честью вынес испытание разговором с женщиной, и вышел из приюта, ощущая себя победителем.

Вышел — и понесся к своему поверенному.

Тот встретил Максимуса в длинной ночной сорочке и колпаке, предложил заняться бумагами поутру, но был сграбастан за ворот и водворен за письменный стол. На исправление бумаг уже существующих, а заодно на изготовление бумаг новых ушло еще некоторое время. В результате, когда Максимус подходил к двери своей квартиры, башенные часы Перхешта били полночь.

Он, стараясь не шуметь, провернул ключ в замочной скважине, распахнул дверь. Лина сидела на полу над развязанным узлом с платьями и рассматривала их в глубокой задумчивости. Подняла взгляд — веки были красными.

«Плакала», — от этой мысли Максимус снова испытал сильное желание пойти пересчитать Дамиану ребра, а заодно проредить зубы. Но вместе с этим захотелось подхватить на руки создание с бирюзовыми глазами, отнести ее наверх, в спальню… И сделать так, чтобы она забыла этого чертова ублюдка, чтобы с ее мягких, словно лепестки розы губ срывались только крики наслаждения.

«Идиот», — сдержанно пожурил себя Максимус.

— Вы принесли сюда все мои вещи, — негромко сказала она, — но мне они не нужны. Мне ничего не нужно… из того дома.

— Понимаю, — он прошел в гостиную, привычно плеснул рома на донышко стакана, — но я собрал все это для того, чтобы вас было сложнее найти. Я ведь не единственный маг Поиска.

— Но вы не можете уничтожить комнату, стены, кровать, на которой я спала, — заметила девушка и привычным жестом взъерошила отросшие перышки на голове.

— Там очень слабый след. Для поиска нужны именно вещи, которыми человек пользовался.