Герцогиня

Он потер виски. Нет-нет, он не будет думать об этом. Свое дело сделал — вернул герцогиню в Шиммерхилл — и все. Нечего мечтать о несбыточном, так и свихнуться недолго.

И от этих мыслей им вдруг овладела апатия.

— Каков ваш Дар, Жером? — спросил, и сам поразился тому, как бесцветно прозвучал голос.

— Я боевой маг, мистер Тал.

— Редкая штучка, — Максимус усмехнулся, — такие, как вы, на вес золота.

— Это да, мистер Тал. Тут и ангельской крови не захочешь, и без того дела идут отлично. Ну, пойдемте, мистер Тал? Я покажу комнату, а потом поговорим за кружкой доброго пива.

— Максимус. Меня зовут Максимус. И хватит мне выкать, мы здесь просто работаем.

Он подхватил саквояж, затем кивнул на пухлый узел из простыней.

— Мисс Линтон хотела сжечь все, что здесь. Это ее платья… Но здесь же и ее женские штучки, пудра, помады… — запнувшись, пожал плечами, — наверное, такое жечь не стоит, пусть отнесут в ее покои.

— Хорошо, сейчас распоряжусь. Идем же. Мистер Вард сказал, слушать вас… тебя… во всем, потому что ты… в общем, со слов мистера Варда, должен что-то понимать в вопросах охраны.

— И это так, — Максимус двинулся вслед за парнем, — только в вопросах охраны я хорошо разбираюсь… с обратной стороны.

— Как это понимать? — весело отозвался Жером.

— Так и понимай.

Глядя в широкую спину Жерома, он незаметным движением опустил свободную руку к поясу. Шершавая рукоять ножа привычно легла в пальцы. Еще одно, почти неуловимое движение — и остро отточенное лезвие вошло Жерому прямо в печень.

…Вошло бы.

Вместо погружения в мягкую плоть нож скользнул по мгновенно выставленному щиту, а руку по самое плечо на миг парализовало.

— Ну зачем ты… так? — с обидой в голосе поинтересовался парень, глядя на соскользнувший с энергетического щита нож.

— Без обид? — Максимус быстро спрятал клинок в ножны и протянул руку, — я хотел убедиться в том, что мисс Линтон будет охранять человек, который прежде всего может охранять себя.

— Теперь понятно, кто ты такой… Слухи ходят разные, — в голосе Жерома скользнуло неприкрытое уважение, — ну что ж, без обид.

И пожал протянутую руку.

Потом, когда Максимус сложил в спальне вещи и кое-как привел себя в порядок, они пошли на кухню пить пиво. К запотевшему кувшину прилагалось еще и блюдо с жареной картошкой и свиными ребрышками, что пошло на пользу профессиональным отношениям. Под конец Максимус, чувствуя приятную тяжесть во всем теле, спросил:

— Ты понимаешь, что тебя могут убить? Мисс Линтон в ближайшее время будет слишком лакомым кусочком для многих. И для герцога Перкотта в том числе.

На что получил весьма интересный ответ, вполне достойный выпускника Десвордской академии.

— Конечно, понимаю. Но я нарочно берусь за самые интересные дела, потому что только полученный в них опыт поможет мне остаться живым в дальнейшем.

Работать начали на утро следующего дня и, естественно, со спальни Анджелины-Марии Линтон. Ее самой уже не было в замке, еще ранним утром укатила с Вардом инспектировать абраксовые рудники, а заодно и посмотреть, нельзя ли что сделать с теми запасами абракса, которые были добыты много лет назад, да так и остались в хранилище после гибели семьи герцогов. Максимус, к слову, порывался отправиться с ними, но Вард заверил, что опасности нет — «поскольку мало кому известно о появлении Анджелины-Марии вообще». Поэтому Максимус остался, испытывая сложную смесь сожаления и облегчения одновременно. Ему очень хотелось еще раз прикоснуться к тонкой руке девушки, и вместе с этим страшил пожар, разгоравшийся в груди с каждым ее взглядом.

Он остался. А потом в дверь постучался Жером.

И они отправились проводить собственную инспекцию.

В пользование Анджелине-Марии Линтон было отдано целое крыло — то самое, которое когда-то занимали ее родители. Это уже не слишком нравилось Максимусу. Они, черт возьми, умерли где-то в этих покоях. А теперь туда заселяют Анджелину. Может быть, ее еще и положили спать в ту самую кровать, где совершенно внезапно и якобы от оспы скончались герцог и герцогиня Линтон?

— Нет, об этом не беспокойся, — Жером спокойно вышагивал рядом, — во-первых, после того случая даже мебель была заменена. А во-вторых, комната, где погибли Линтоны, была малой гостиной. Спальня в другом месте.

— Тогда начнем со спальни.

…Эту ночь Анджелина-Мария провела в огромной кровати под пыльным, давно утратившим цвет бархатным балдахином. И, судя по всему, уехала с Вардом все в тех же джинсах и тонком джемпере, потому что распахнутая гардеробная была совершенно пуста. Окно в форме арки с цветным витражом давало не слишком много света, и Жером предложил зажечь лампы — тем более, что теперь у них есть Источник, и они могут не трястись над каждой унцией заряженного абракса.

Золотисто-розовый свет окрасил мрачную спальню во всевозможные оттенки лилового.

— Это все фамильные цвета Линтонов, — пояснил Жером, — аристократы за этим следят.

Максимус попытался вспомнить, а каким был цвет Вилмеров — и не смог. Во дворце герцога все было в панелях из амарантового дерева, а у Дамиана наоборот — все воздушное, белое, розовое, голубое… Словно безе.