Герцогиня

Шли молча. Лина то и дело косилась на Максимуса, наблюдая твердую линию подбородка и тонкий белый шрам у виска, теряющийся в рано поседевших волосах. Хотелось спросить, что его разозлило — ну, исключая ее самовольную прогулку — и не решалась. Пальцы, оказавшиеся в плену сильной руки, покалывало от напряжения, но каким-то внутренним чутьем Лина понимала, что забери она руку — и Максимус окончательно озвереет.

Он сам отпустил ее, стоило оказаться на стене. Потом, оглядевшись, внезапно снял сюртук и опустил его Лине на плечи.

— Не надо, — вяло запротестовала она, — я же одета.

— Сегодня ветрено, — безапелляционно заявил Максимус, — дело идет к осени.

Сам остался в белоснежной рубашке.

Воцарилось неловкое молчание.

— Вам здесь нравится? — нерешительно спросил мужчина, погружая взгляд в перламутровую дымку у горизонта.

Лина запахнула на груди сюртук. Стало тепло, но при этом… снова его запах, смешанный с терпким ароматом одеколона.

— В смысле? — она поежилась, устраиваясь получше в уютном коконе, — да, мне нравится Шиммерхилл. Я думаю, что смогу дать этим землям все то, чего они были лишены столько лет. Если, конечно, герцог Вилмер меня не укокошит…

— А Габриэль Вард? — Максимус задавал вопросы, не глядя на нее.

— Ну… он тоже. Приятный… дедушка. Надеюсь, он не пойдет слишком далеко в своем стремлении выдать меня замуж.

Взгляд серых глаз впился в нее подобно осколкам битого стекла.

На губах Максимуса появилась какая-то совсем недобрая улыбка, не обещающая ничего хорошего претендентам на руку и сердце.

— Замуж? — вкрадчиво переспросил он, — а что, уже и об этом речь зашла?

Лина вздохнула, продолжая кутаться в сюртук. Взгляд Максимуса было тяжело выносить, но она все же не опустила голову. Даже попыталась улыбнуться.

— Да вот… Я же герцогиня. Наверное, мне придется выйти замуж, чтобы продолжить герцогский род. Мистер Вард намекал сегодня на это… ну и… сказал, что мне выберут кого-нибудь из моего круга.

— Никто не имеет права навязывать вам мужа, — задумчиво проговорил Максимус и потер заросший щетиной подбородок, — выберете сами, мисс Линтон.

— Но я не хочу…

— Рано или поздно вы захотите, — горькая усмешка.

Лина вздохнула и понурилась.

— Идемте, отведу вас на верх угловой башни, — тихо сказал Максимус, — дайте мне руку.

Снова ощущение онемения в пальцах, и снова не решилась отнять руку.

Потом — долгий подъем по винтовой лестнице, такой узкой, что Максимусу время от времени приходилось подниматься едва ли не боком.

— Раньше люди были мельче, — только и пробурчал он, но руку все также не отпускал, как будто Лина была маленькой девочкой и могла упасть.

На самом верхнем ярусе башни была совершенно пустая смотровая площадка. Вид в самом деле открывался прекрасный — на лоскутное одеяло полей, на кудрявый лес, на ледяные призраки далеких гор. Свежий ветер нес привкус разнотравья и льда.

— Вы замерзнете, заберите сюртук.

Он покачал головой и сердито сжал губы.

— Почему вы злитесь?

Максимус раздраженно передернул плечами.

— Я думаю, что еще я должен сделать здесь до того, как уеду.

— Я просила вас не уезжать так быстро, — выдохнула Лина, — пожалуйста…

— Если я буду уверен в людях, которые вас окружают, то делать мне здесь нечего.

И не возразишь ведь.

— На самом деле я очень рад, что у вас все получается, — вдруг сказал Максимус, — мне бы очень хотелось, чтобы вы поскорее забыли все то неприятное, что с вами здесь случилось.

Лина нахохлилась в коконе запаха терпкого одеколона.

— Я постараюсь. Пока что… Я радуюсь тому, что могу помочь людям. И радость эта перевешивает…

Она не договорила. Внезапно закружилась голова, к горлу подкатила тошнота.

— Мне нехорошо, — только и успела выдохнуть Лина, медленно оседая в руках Максимуса.

Ей показалось, что мужчина побелел лицом. В черных расширившихся его зрачках она внезапно увидела свое несчастное отражение — маленькую, беззащитную девочку с черными волосами и светлыми глазами. И этой девочке было плохо.

— Что ты ела сегодня? — донесся как сквозь вату рык Максимуса, — что?!!

— Да так, что и все, — пробормотала она, — сейчас… уже легче…

Он молча подхватил ее на руки, прижал к себе, и понес прочь из башни, с трудом протискиваясь сквозь витки старой лестницы.

Внизу Лине действительно стало лучше, она даже потребовала опустить ее на землю, и пошла сама, поддерживаемая под локоть.

— Нужно позвать лекаря, — прошипел сквозь зубы Максимус, — не вздумайте помереть, герцогиня… Когда все только начинается.

— Думаю, ничего страшного. — Лина мотнула головой, — вегетососудистая дистония и все такое.

Он хмыкнул и ничего не ответил.

Через час Лина лежала в постели, переодетая в хлопковую сорочку до пят, а в дверях стоял лекарь, сгорбленный старичок с жиденькой бородкой и блестящей лысиной. Образ прекрасно дополняли очки с толстыми линзами. Максимус расположился на стуле, Жером подпирал плечом стену у окна, Габриэль Вард суетливо мерил шагами комнату.

— Ну наконец-то! — всплеснул руками Вард, — доктор, вы могли бы поторопиться!