Герцогиня

— Ах, вот как. А ты, Жером, не будешь ли любезен сопроводить туда и меня? После того, как мистер Вард уедет?

— Вы хорошо это обдумали, мисс Линтон?

— Пожалуй, да, — она нервно стиснула руки на груди, — он же не будет вечно держать в секрете то, что я здесь?

Жером склонил голову к плечу, проговорил задумчиво:

— Не выставите ли вы себя на посмешище? Вард может заявить, что вы — самозванка, да еще и малость не в себе. Скорее поверят ему.

— У меня есть весьма весомый аргумент. Я могу заряжать абракс. Подозреваю, что Вард не торопится представлять меня местным исключительно по меркантильным соображениям.

— Принято, — Жером одобрительно кивнул, — в общем, я могу сопроводить вас в собрание, мисс Линтон. В конце концов, рано или поздно все равно все о вас узнают. А могу я задать вопрос?

— Попробуйте.

— Отчего такая спешка? Вы хотите… чтобы о вас узнали как можно быстрее, верно? Почему?

— Потому что мистер Вард хочет распоряжаться не только моим абраксом, но еще и моим телом, — сухо ответила Лина.

Жером только брови вскинул. Затем, помолчав, поднялся.

— Мистер Вард уедет в пять. Мы — через час. Будьте готовы, мисс Линтон.

…На самом деле Лина совершенно не была уверена в том, что поступает правильно. Но опыт жизни в другом мире говорил о том, что иногда проще всего оградить себя от каких-либо посягательств на жизнь или свободу, став популярной.

Когда ты популярна, всегда найдутся сторонники. Кто-нибудь, кто предложит кров и защиту… За определенную долю в абраксовом бизнесе.

Она подергала шнурок, вызывая горничную. Явилась молоденькая девчонка, почти подросток. На вопрос, что желает ее светлость, Лина ответила, что желает помыться, причесаться и одеться подобающим образом.

…Так что к тому моменту, когда огромные часы в главном холле пробили шесть, Лина сидела на стульчике, разряженная в пух и прах, и нервно теребила веер.

Когда в дверь осторожно постучали, ее словно пружиной подбросило.

— Жером?

— Мисс Линтон, — учтиво поклонился маг, сменивший свободные шаровары и рубашку на великолепный костюм-двойку. В руке он держал трость и шляпу.

— Ты так красиво смотришься, — чистосердечно сказала Лина и тут же прикусила губу. Не брякнула ли лишнего?

— Спасибо, — маг улыбнулся, совершенно лукавой, мальчишеской улыбкой, — позвольте сопроводить вас в собрание, ваша светлость.

И подал руку. Большую, крепкую, теплую…

Всеангельское собрание Шиммерхилла располагалось в красивом здании, которое фасадом выходило на главную городскую площадь. Напротив него темнел фасад древнего Храма Ангелов, живо напомнивший Лине великолепный Кельнский собор, виденный ей только на фотографиях. У парадного подъезда собрания сиротливо ожидало несколько потертых карет, Лина посчитала, что их будет седьмой.

— Уже все собрались, — глянула с сомнением на Жерома, — невелико же здешнее собрание.

— Насколько мне известно, многие уехали их Шиммерхилла. Кто был при золоте, подались на восток или юг. Так что собрание и впрямь невелико.

— Мне немного страшно, — внезапно призналась Лина, стискивая веер, — а что, если все они и вправду поверят Варду?

Жером передернул плечами, полез во внутренний карман сюртука и достал оттуда несколько кусочков белоснежного пористого абракса.

— Ваш весомый аргумент, мисс Линтон.

— Спасибо. Что бы я без тебя делала…

Выбравшись из кареты и опираясь на сильную руку мага, Лина вдохнула полной грудью. Осмотрелась.

На площадь мягко спускались сиреневые сумерки. Всеангельское собрание и храм мирно смотрели друг на друга, поблескивая желтыми огоньками в окнах. Абраксовые фонари, расставленные по периметру площади, были пусты и торчали редким черным гребнем. И все полнилось звуками города: где-то лошадиное ржание, где-то собачий лай, где-то скрип, стук, голоса. Из дверей всеангельского собрания доносилась тихая музыка, кто-то играл на фортепиано.

Лина резко выдохнула и потянула Жерома за рукав. Толку стоять? Назвался груздем, полезай в корзину…

Они пошли.

Встретил их весьма дряхлого вида дворецкий в бархатной ливрее. Лина мельком заметила, что на локтях темно-красный бархат стерся до состояния сеточки. Потом, пока Жером что-то шептал старику, она обежала взглядом просторный холл собрания. Здесь абракс не экономили, лампы горели ярко. А вот местная аристократия и вправду была малочисленной: с десяток джентльменов за карточным столом, их дамы всех возрастов — по диванам у стен. За фортепиано сидела девушка в светлом платье с открытыми плечами и виртуозно исполняла неведомую Лине пьесу.

— Ее светлость герцогиня Линтон! — удивительно громко позвучал голос дворецкого.

И все остановилось, замерло.

Взгляд Лины выхватил мгновенно развернувшегося к ней всем телом Габриэля Варда. Молодого и очень рыжего мужчину, так и не донесшего бокал ко рту. Престарелую матрону, застывшую с открытым ртом, как будто она мгновенно разучилась дышать.

«Черт», — подумала Лина, — «как-то нехорошо все это выглядит…»

И она еще крепче вцепилась в ладонь Жерома. Нет, чего-то такого она и ожидала, но реальность оказалась куда красочнее тех картинок, что рисовало воображение.