Герцогиня

— Я Источник Эттарских земель, — глухо произнесла она, — мое место там.

— Я последую за тобой, куда скажешь, — взгляд Дамиана тонул в кровавом закате. На Лину он не смотрел.

— Но я не хочу этого…

— Послушай… Я бываю отвратительным, несносным и гадким. Но я постараюсь, чтобы все это ушло. Я хочу, чтобы ты была рядом.

— А твой дядя? — Лина приподняла брови, — ты все время забываешь, что твой дядя хочет меня убить.

— Я уже говорил, и еще раз повторю — пусть Дерек Вилмер тебя не волнует более. Я найду на него управу.

— Ты слишком мягко стелешь, — Лина усмехнулась, покачала головой, — было бы правильно отпустить меня, Дамиан. Боюсь, что никогда не смогу к тебе вернуться.

— Рано или поздно тебе придется выйти замуж, — губы мужчины сжались в тонкую бледную полоску, — а я все же отец ребенка. Почему ты не хочешь согласиться, Анджелина? Максимуса ты больше не увидишь, если только дело в нем.

Лина судорожно мотнула головой. А ложь далась удивительно легко.

— Нет, не в нем. Я больше не хочу быть с тобой, Дамиан. Все в прошлом.

— Он умирал, когда я навещал его в темнице, — пробормотал он, — умирая, сказал мне о ребенке и тем самым тебя спас. Опоздай я на несколько минут, и… Боюсь даже представить себе это.

— Почему ты не отпустил своего бывшего приятеля? — сухо поинтересовалась Анджелина, стискивая кулаки.

— Зачем? Он только мешал бы мне.

Лина ощутила, как ногти впились в ладони.

— Можно простить одну ошибку, Дамиан. И — поверь — я ее давно простила. Две ошибки — это слишком. Даже для меня.

Он пристально посмотрел на нее, хмурясь.

— А что ты хотела, Анджелина? Чтобы я выпустил бешеного пса? Чтобы он продолжал стоять между нами? К чему мне это?

— Вот в этом-то и весь ты, — она глубоко вздохнула, — знаешь, я боюсь, что ничего у нас не выйдет. Между нами всегда будет мертвец.

Дамиан бережно, очень нежно взял ее за руку, повел вперед, к обрыву. Встал сзади, положив руки на плечи.

— Здесь красиво, не правда ли?

Столько печали в голосе… Лина шмыгнула носом.

— Да, очень.

— Я не буду тебя ни с кем делить, — прошептал Дамиан ей на ухо, дыханием пощекотал шею, — даже с мертвецом. Прости.

И резко толкнул в спину, выбивая почву из-под ног.

Лина закричала.

Синяя бездна распахнула пасть, перекатываясь белыми барашками катящейся воды.

На миг она перевернулась и увидела испуганное, помертвевшее лицо Дамиана. Он протягивал к ней руки, как будто хотел поймать, но не успел.

Удар. Темнота.

…Голоса приближались. Звонкие. Детские.

Лина застонала от острой, пульсирующей боли в голове. Облизнула губы. Рот словно песком набит. Замирая от страха, прислушалась к собственным ощущениям. Болела голова. Руки, ноги, спина… Боль возвращала к жизни.

— Леди, здесь леди, — позвякивали вокруг колокольчики.

— Ее вынесло рекой.

— Она живая.

— Мама, здесь тетю водой вынесло! — трепетало на ветру.

Веки казались тяжелыми и распухшими, словно лепешки. В глаза брызнул свет. А вместе с ним — измазанные грязью детские мордашки.

«Я жива, жива!» — ликование взметнулось разноцветными искрами.

Над ней склонилась женщина, исчерканная преждевременными морщинами. Настороженный блеск в выцветших глазах.

— По… зовите… Узрившего… Лики… — прохрипела Лина.

Женщина молча кивнула и исчезла из поля зрения. Остались только дети.

Макс

… - Вам следовало бы побольше молиться, а не вытворять… вот это.

Узривший Лики, напустив на себя самое горестное выражение, на какое только бы способен, красноречивым жестом обвел разбросанные по полу бумажные самолетики.

— Шли бы вы… Посвященный, подальше отсюда.

Самолетики он научился делать в той Сфере, где встретил Анджелину. А поскольку в камере иной бумаги не было, складывал их из листков Жития Двенадцати, коим его снабдили братья.

Узривший Лики, стареющий красавец с каплей аристократической крови в венах, скорбно поджал серые губы и вышел.

Максимус подумал, что святоша наверняка нажалуется настоятелю на ангелопротивную тварь.

Пусть. Ему осталось жить ровно сутки, а потому было совершенно наплевать, из чего делать самолетики.

В памяти постоянно всплывало четверостишье, отрывок из старой песни, совершенно неуместный.

«Если воры ходят по небесам

Что мы делаем здесь, на земле?»

Лежа на жесткой кровати, он старался не думать о завтрашнем дне. Изгрыз ногти от бессильной злости на все происходящее. Выходило, что сам он — напрасная жертва? И Анджелина Линтон, волшебное создание с бирюзовыми глазами, исчезла бесследно? Успел ли Дамиан? Или ее хрупкое тело давно уже зарыто в землю?

Максимус методично выдрал еще одну страницу из жития Ангелов и, тихо насвистывая под нос, принялся за следующий самолетик.

Снова едва слышно скрипнул отпираемый замок.

Он неспешно доделал бумажного летуна и, не оборачиваясь, запустил его в сторону двери.

— Ну, знаете ли…

Голос Посвященного Верджила на удивление был усталым и злым.

Максимус сел на кровати и обернулся: Верджил как раз разворачивал пойманный самолетик. Разгладил аккуратно страницу из жития, затем огляделся и, решительно прошагав к Максимусу, положил на мятое покрывало.