Гезат

Первым делом я нагрузил работой кузнецов и плотников, после чего набрал в экипажи критских лучников и болеарских пращников, которые, в отличие от нумидийцев, не боялись моря, и легионеров и стрелков из катапульт вместе с их орудиями. Баллисты оставил в легионах. На море, где цели меньше, они менее эффективны, чем катапульты.

38

У ветра с океана даже запах соленый. Он бил в ноздри так же резко и остро, как кокаин, и вставлял мне не хуже. Соскучился я по морю. Чертовски соскучился! Появилось желание в конце этой кампании бросить армию и стать судовладельцем и капитаном. Деньги на небольшое судно и дешевый товар на первый рейс уже накопил. Отрезвлял себя мыслью, что быстро окажусь в следующей эпохе, где придется начинать практически с нуля. Лучше притуплю желание плаванием на триреме вдоль берега, как сейчас, чтобы была возможность быстро выскочить на ней на сушу и переждать шторм. Трирема под моим командованием дрейфует в эстуарии Луары, который шириной около мили. Заканчивается прилив. Здесь его высота метров шесть, а приливное течение разгоняется до четырех узлов. Речное течение потихоньку перебарывает приливное, и мою трирему медленно сносит в сторону отрытого океана, где держится почти на месте венетское судно, которое я бы классифицировал, как когг — тяжелое одномачтовое судно с прямыми форштевнем и ахтерштевнем, собранное из дубовых досок и брусьев, длиной метров пятнадцать, шириной пять, водоизмещением тонн пятьдесят-семьдесят, надводным бортом высотой три с половиной метра и осадкой в грузу, как подсказывает опыт, около двух. Днище почти плоское, чтобы во время отливов ложиться на грунт. Паруса используют кожаные. Наверное, из-за недостатка материи, которую надо сшивать в три-четыре слоя, чтобы не порвали сильные океанские ветра. У венетов железные якорь-цепи, но якоря каменные с деревянным, редко железным штоком. Такие суда очень плохо маневрируют и медленно движутся даже при свежем ветре, зато легко переносят здешние суровые шторма. Это, как догадываюсь, прислано сюда следить за нами. Как-никак на правый берег эстуария Лигера (Луары) вытянуты римские семь трирем и тринадцать либурн. Рядом с ними расположились десятка три больших лодок наших союзников: пиктонов, сантонов, туронов и битуригов. Такие лодки кельты используют для ловли рыбы и каботажных перевозок. Это пока что весь флот армии Гая Юлия Цезаря. На правом берегу реки выше по течению строятся еще несколько галер, для которых уже прибыли экипажи со Средиземного моря.

Когда приливное течение становится совсем слабым, я приказываю кормчему, галлу из Арелата:

— Начинаем движение. Держать на венетское судно.

Следом за нами строем кильватер движутся еще две триремы. Одна явно лишняя, но пусть поучится в реальном бою. Теоритически экипажи знают, как надо брать на абордаж суда с высоким надводным бортом. Осталось закрепить на практике.

Заметив, что мы направляемся к ним, венеты подвернули влево, сменив галфвинд на крутой бакштаг, и медленно пошли в открытый океан. Наверное, надеялись, что мы побоимся отходить далеко от берега. Не на тех нарвались! В отличие от остальных членов экипажа, не боюсь уходить в открытое море, а решения принимаю я. Волны высотой с метр, что для нас не сахар, но терпимо. Трирема разрезает их мощным форштевнем. Тарана у нее нет. Убедил, что все равно не пригодится.

Когда до когга остается пара кабельтовых, машу рукой центуриону второй триремы, чтобы шел к левому борту будущего приза. Тогда его трирему будет сносить ветром на вражеское судно. Моя пойдет к правому, швартовка к которому сложнее. Примерно за кабельтов наши катапульты начинают обстрел. Точность не ахти, но зевак с кормы венетского судна согнали. Метров за сто вступают в дело лучники и пращники. Их задача — заставить врагов прятаться, чтобы не могли отслеживать наши действия.

— Суши весла! — командую я.

Три яруса весел обоих бортов, роняя капли воды, замирают в воздухе. Трирема стала похожа на огромное насекомое, которое, раскинув крылья, скользит по воде.

Убедившись, что инерции хватит, чтобы догнать венетское судно и зацепиться за него, отдаю следующий приказ:

— Левый борт, втянуть весла!

Экипажи работают быстро, слажено. Сказывается выучка, потому что служат на военно-морском флоте не первый год.

— Прижимайся к борту, — говорю я кормчему.

Он и сам знает, что надо делать, поэтому из вежливости кивает мне, не отрывая при этом взгляд от вражеского судна.

На корму когга выходит упитанный тип с длинными, распущенными волосами и бородой, которые лохматит ветер. Тут же ему в лобешник прилетает свинцовая пуля из пращи. Бородач пару секунд стоит неподвижно, пытаясь, наверное, понять, чем это и за что его так, а потом падает навзничь. Стрелки и легионеры на палубе триремы орут громко и радостно, будто уже захватили приз. Что ж, начало, действительно, впечатляющее.