Гибель Царьграда

Она была яростной и короткой. Зазвенели, брызнув искрами, клинки и тут же смолки. Ромеи буквально смели, растоптали чавушей, несмотря на весь внушительный рост и силу последних, а потом, бестрепетно добив, устремились дальше по улице. Судя по всему, их целью был Золотой Рог.

«Надеются выбраться из города морем», — догадался Франческо и облегчённо вздохнул: латники не обратили на него никакого внимания.

А мимо вжавшегося в стену слуги уже торопились гражданские: женщины, дети, ведомый отроками старик. По впалым, заросшим седой щетиной щекам его катились слёзы. На руках одной из женщин заходился криком младенец, но ни она сама, ни держащийся за её подол старший ребёнок, идущий за матерью с какой-то не по-детски суровой сосредоточенностью, даже не пытались успокоить его... Одна из замыкающих шествие женщин, совсем ещё девчонка, обернулась на вжавшегося в стену Франческо, и лицо её скривила презрительная усмешка.

Через мгновение на улице, кроме слуги, никого из живых не осталось. Некоторое время Франческо тупо глядел то на окровавленные, распластанные тела чавушей, то на уходящую вниз улицу. Где-то совсем рядом раскатисто бухнул выстрел. Это привело слугу в чувство. Отлепившись от стены, он торопливо расстегнул ненавистный ошейник и, с негодованием отбросив его, заспешил следом за ромеями...

Слуга не пробежал и сотни шагов, как едва не натолкнулся на тех, кого он так стремился догнать. Беженцы уже никуда не спешили, а в ужасе замерли посреди улицы, ибо им навстречу с улюлюканьем и воем поднималась зажатая меж домами толпа — турки. Плач детей, взывающие к небу крики женщин мигом потонули в этом нечеловеческом вое. Лишь пятёрка ромейских латников — живая, сверкающая на солнце стена — ещё отделяла беженцев от серого неумолимо накатывающего на них вала. Франческо не успел даже испугаться, как вал накатил и ударил в «стену»: с грохотом соприкоснулись щиты и доспехи, десятки глоток разом выдохнули влажный воздух, скрежетнула сталь, замелькали клинки. Латники, сами давно уже обезумевшие от крови и смерти, вонзали мечи и яростно рубили таких же безумных, рвущихся к добыче людей, но шаг за шагом всё равно отступали под их бешеным напором. А ещё через мгновение — Франческо успел только судорожно сглотнуть — сверкающей стены уже не было. Всё поглотил серый вал. Под ногами толпы мелькнул словно почудился остроконечный ромейский шлем и чья-то безвольно разжатая рука в железной перчатке... И всё ближе перекошенные дикой радостью лица: десятки, сотни чернобородых лиц под тюрбанами и фесками.

Тут только беженцы словно очнулись и бросились врассыпную вверх по улице. Их отчаянные крики мешались с гортанными криками поганых. Побежал и Франческо. Будучи последним в колонне беженцев, сейчас он оказался впереди всех. Он и ещё та девчонка, что презрительно посмотрела на него накануне. Но теперь её лицо не выражало ничего, кроме ужаса... Этот ужас передался и Франческо. Он парализовал его волю и способность соображать. Единственное на что слуга был ещё способен — это бежать. Бежать так быстро, насколько хватало сил. Он чувствовал себя загнанным зверем, за которым гонится стая жаждущих его крови волков. И смерть была лишь вопросом времени, которого у слуги осталось, ой, как мало...

Выщербленные временем булыжники с проросшей меж ними травой прыгали у Франческо перед глазами. За спиной страшно кричали и взывали о помощи схваченные турками. «Святая Дева Мария, не оставь меня!» — почти кричал несчастный, лихорадочно выискивая хоть какой-нибудь проулок, в который можно было бы юркнуть, спрятаться, скрыться. Но как назло, взгляд его всё время натыкался лишь на глухие стены. Ещё совсем недавно, под охраной чавушей слуга был лишь сторонним наблюдателем разыгравшейся в городе трагедии. Теперь же он стал её непосредственным участником. Слуга проклинал купца, пославшего его в это роковое путешествие, янычара, из-за которого он чуть было не погиб от рук чавушей, и ту несчастливую звезду, под которой родился.

А хриплое дыхание за спиной было всё ближе. То ли это кто-то из беженцев, то ли... Но обернуться и посмотреть было уже выше его сил. Вот бегущую рядом девчонку грубо схватили за волосы и опрокинули на землю сразу двое башибузуков. Её отчаянный вскрик словно подстегнул почти выдохшегося Франческо. Он рванул из последних сил, чувствуя, что ещё немного, и у него лопнет сердце. Чья-то рука ухватила его за край одежды, но слуга, взвизгнув от ужаса, сумел каким-то чудом вырваться.

Вырвался и почти сразу споткнулся о распластанное на земле тело. Уже падая, он увидел, что это тело одного из убитых ромеями полицейских. Даже после смерти он пытался остановить несчастного слугу. Франческо мгновенно вскочил, но было поздно. Чья-то тень с явственно занесённой над головой саблей вдруг надвинулась на него и чей-то хриплый голос то ли зло, то ли насмешливо произнёс:

— Думал убежать, гяур? Думал, что самый быстрый?