Гибельный огонь

Женщины неуверенно остановились в дверях. Через мгновение Хединн оторвался от своего спора с неуклюжим молодым человеком, сидящим рядом с ним, и увидел их. Он встал и закричал что-то неразборчивое и незаметное в общем шуме. Рассердившись, он взял свою бронзовую чашу для питья, передумал и вытащил меч, который носил на поясе, как и все остальные. Он дважды ударил рукоятью по столу, встряхнул его, и столкнул спящего человека на пол. Постепенно в комнате воцарилась тишина.

В зале собралось около двадцати человек — родственники и слуги Хединна, а также люди предполагаемого жениха. Переговоры о выкупе за невесту и приданом оказались более острыми, чем ожидал любой из двух преуспевающих фермеров, так что, несмотря на выпивку, настроение в зале было довольно суровым. В результате Хединн впился взглядом в Бьорна, и его голос зазвенел громче, чем требовалось: — Моя сестра!

Бьорн встал, слегка пошатываясь, и прищурился через стол. — Ого! — воскликнул он, покраснев, — она сойдет и за дойную корову, если не за жену. Но мы превратим ее безделушки в настоящее серебро и золото, когда я женюсь на ней.

Хединн побелел, но вмешалась Гудрун. — Муж мой, неужели мы должны слушать болтовню каждого безусого прещелыги, когда мы кормим его?

Инга закричала, когда Бьорн схватился за свой меч, но его дядя Скегги зажал юношу в блок и вырвал меч из рук его хозяина. Стол с грохотом опрокинулся на бок, и те, кто был не слишком одурманен, отскочили от него. Скегги взревел: — Выведите его! Никакой крови! Никакой крови!

Двое или трое из отряда Бьерна помогли Скегги вытолкнуть его наружу. Хединн и его люди столпились у двери, не в силах помочь и почти не желая мешать.

Никогда еще Бьорн не был так похож на медведя, как сейчас. Даже с четырьмя здоровяками, цеплявшимися за него, он сумел выхватить свой палаш, но еще не дошел до того, чтобы пустить его в ход против своих сородичей. С судорожным усилием они вытолкнули его в дверь, но он отряхнулся от них снаружи.

Гейдж отполз в сторону, но его собака взвизгнула от страха, что ее затопчут. В неистовой ярости Бьерн развернулся и разрубил черную дворняжку пополам. Его удар сверху закончился тем, что лезвие меча разбилось о булыжник, оставив труп собаки в большом всплеске крови. Правая передняя лапа дернулась, и в свете лампы по ней пробежала темная рябь.

Скегги удержал человека, готового снова схватить Бьорна. Фермер медленно повернулся, его гнев был смыт шоком, от которого онемел весь бок.

— Быстро, лошадь, — скомандовал Скегги. Один из слуг уронил тарелку и побежал к сараю. В напряженной тишине, сопровождаемый двумя людьми Бьорна, он оседлал ближайшую, большую чалую лошадь, и подвел ее к Скегги, который держал племянника за руку. Скегги что-то проворчал и поднял Бьорна в седло, где тот осел, слишком ошеломленный, чтобы сунуть ноги в стремена.

— А теперь уведите его отсюда, пока он не проснулся, — приказал Скегги одному из мужчин. — Мы отправимся следом. Этот вечер длится уже достаточно долго.

Гудрун, поскольку она уже шагнула к двери, оставив Ингу рыдать в коридоре, была единственной, кто видел, как Гейдж приложил два пальца ко рту и коротко свистнул.

Лошадь тихонько заржала, а потом вырвала поводья. Прежде чем кто-либо из полупьяных мужчин успел остановить ее, чалая лошадь слепо помчалась в лес.

— Только не пешком, лягушачье отродье! — крикнул Скегги людям, которые спотыкаясь, пошли вслед за Бьорном. — Седлайте лошадей!

Инга плакала, пока не уснула, но Гудрун уже стояла в дверях кухни, когда Хединн и его люди вернулись на рассвете.

— А где же Бьорн?— тихо спросила она, когда муж подошел ближе.

— Он мертв, — ответил Хединн ровным, невыразительным голосом. — Должно быть, лошадь протащила его целую милю. Мы так и не нашли его ногу.

— Там есть горячая вода, — сказала Гудрун.

Она стояла рядом с Хединном, когда он погрузил лицо в воду. Когда он выпрямился, она начала массировать шею мужа, расслабляя напряженные мышцы. Наконец Гудрун повернула Хединна лицом к себе.

— Вы видели, что Гейдж убил его? — спросила она.

— Не говорите сейчас о Гейдже, милая, — устало приказал Хединн.

— Гейдж убил Бьерна, Хединн; он свистнул и лошадь…

— Прекратите это!— огрызнулся ее муж. — Сейчас это важнее, чем то, нравится ли вам пастух. Человек умер после оскорбления в моем доме, он мертв!

Гудрун посмотрела на него без всякого выражения, затем провела рукой по изгибу его бицепса. — Это была долгая ночь, милый, давай ляжем спать.

Гудрун была одна в холле, когда услышала, что вечером возвращаются коровы. Незнакомый звук, высокая трель, привлекли ее к двери, чтобы посмотреть. Гейдж дул в какую-то трубку. У изголовья шеренги заколебалась тень, и отставшая корова резко встала в строй.

Гудрун направилась к стаду. Ее живот начал дрожать, и она побежала, распустив волосы, которые струились за ее великолепным телом. Пастух поднял глаза и сделал паузу, когда она приблизилась.